Из машины вылезли остальные.
Толстяк открыл багажник. Черная дыра ждала ее, точно могила.
На заднем сиденье выл, оплакивая свой глаз, тот парень, которого она ранила.
Как же хотелось растерзать, ослепить их всех! Видит бог, они это заслужили.
Слишком поздно. Все кончилось. Девушка чувствовала, как наваливается слабость, изнеможение, с которым не сладить. Ублюдки победили.
Злобные руки вцепились в нее, стиснули, выжимая последние силы, оторвали от земли и затолкали в багажник.
Крышка захлопнулась, стало темно, и автомобиль медленно покатил назад, к благородному старинному зданию, в котором она умрет, на матрасе, в подвале, где умереть ей было не суждено.
В последние секунды она увидела близких, с которыми больше не встретится. За ними – как мельком замеченный, но так и не пройденный путь – появился муж, дети, которые не родятся, и счастливая, полная любви жизнь, которую у нее отняли.
И когда душа девушки покидала мир, последний вздох стал безмолвным яростным воплем, криком скорби по всему, чего лишили ее в ту ночь, когда она умерла.
Часть первая
Октябрь, #убейсвиней
Я ждал того, кто собрался умереть.
Свой старенький «БМВ X5» я припарковал напротив входа на станцию и теперь сидел, попивая тройной эспрессо и глядя, как спешат на работу жители пригородов.
Пил я быстро. Человек мог появиться в любую секунду.
Я разложил на приборной панели три фотографии. На одной были моя жена и дочка, на других – тот, кто собрался умереть: его фото на паспорт и кадр черно-белого видео с камеры скрытого наблюдения. Первое фото я спрятал в бумажник и сунул его в кожаную куртку, а два оставшихся прилепил к панели клейкой лентой.
Наблюдение продолжалось.
Припарковался я к станции спиной и потому хорошо видел главную улицу, омытую нежным осенним солнцем. В сотне метров от меня, у газетного киоска, стояла молодая женщина в спортивном костюме. Рядом с ней терпеливо сидела огромная немецкая овчарка, внимательно следя за хозяйкой умными глазами. В толпе собака нисколько не волновалась.
– Какой славный пес! – заметил я.
Женщина улыбнулась, почесала овчарку за ухом, а в наушнике у меня прозвучал мужской голос. Правда, говорил он не со мной.
– Для Дельты Один прием нормальный.
Отозвались другие. Началась проверка связи, и в этой перекличке я слышал нарочитое спокойствие, свойственное полицейским в самые напряженные минуты – спокойствие пилота, который обращается к пассажирам, когда двигатели горят. Все в полном порядке, ребята.
