Квартира была отличная. Чистая, просторная, дорогая. Много денег, хороший вкус, отсутствие детей. Я вспомнил залитый кровью кабинет и попытался почувствовать здесь присутствие мужа. Но если его дух и витал где-нибудь поблизости, я ничего не заметил.
На стене висели две картины, явно принадлежавшие одному автору, – городские виды, наполненные каким-то особым настроением, вроде того, что бывает тихим воскресным утром. На одной художник изобразил железнодорожные пути, на другой – туннель. И ту, и другую омывал мягкий свет утра или вечерних сумерек; они напоминали туманные видения из сна. Людей на картинах не было, и это придавало им странное умиротворение. Казалось, я вот-вот вспомню, где видел эти места.
Я наклонился поближе к «железной дороге», стараясь рассмотреть имя художника, но в углу стояли только две маленькие буквы: js.
Пока миссис Бак варила кофе, в комнату вошла собачонка, помесь пекинеса и чихуа-хуа. Я дал ей обнюхать руку, поднял и поставил к себе на колено. Легонькая, точно насекомое, собачка вся тряслась. Я хотел ее погладить, но она убежала в дальний угол дивана и там, с вызовом на меня глядя, опорожнила мочевой пузырь.
Вошла миссис Бак с френч-прессом на серебряном подносе.
– Сьюзан, ах ты негодяйка, – сказала она. – Ты разве не знаешь, что это нужно делать на ковре?
Наташа бросила на пятно шелковую подушку, столкнула собаку на пол и села напротив меня, откинувшись на спинку дивана и скрестив длинные ноги. Халат распахнулся, она со вздохом поправила его, и тут на столике между нами завибрировал айфон. Собака затявкала, дрожа от ярости. Миссис Бак взяла телефон и стала читать сообщение. Она вела себя так, будто меня не существует.
Я кашлянул:
– Кто мог желать смерти вашему мужу?
Красотка хмурилась, глядя в айфон.
– Кроме вас, – добавил я.
Она подняла глаза.
– Прошу, миссис Бак. В ближайшие несколько минут сосредоточьтесь, пожалуйста, на мне.
Наташа бросила последний взгляд на телефон и выключила его, зло стиснув губы.
– Вы правда считаете, что я хотела убить мужа? Да вы просто тупица!
Я помолчал:
– За три дня до его гибели к вам приезжала полиция.
– Ах это? Просто семейная ссора.
– Вы угрожали мужу.
– А что мне было делать? Я застала его, когда домработница делала ему минет. В ярости чего только не говорят.
– Вы прислали ему на работу кровать.
– Я хотела опозорить его, унизить. Чтобы он понял, каково это.
– А потом кто-то перерезал ему горло.
Она выдохнула, разливая по чашкам кофе.
