– И чего ты на него набросился? – спросила Рина у отца.
– Он на тебя постоянно смотрел.
– А он должен был на тебя смотреть? – парировала Рина. – Нет, я все понимаю! Всякому мужчине неприятно, когда ухаживают за его дочерью. Это все равно что ухаживают за ним.
Глава финансового форта вцепился в руль. Машина вильнула.
– Расслабься! – сказала Рина. – Гамов мне не нравится. Он слишком красивый. Чтобы я его полюбила, ему должны сломать нос. Или… гм… его должен покусать крокодил, чтобы на лице появилось двенадцать швов.
– Ну, крокодила мы где-нибудь найдем! – пообещал Долбушин.
– И еще он должен перебраться в ШНыр и… хм… немного переименоваться.
– И как его будут звать?
– Сашка, – не задумываясь, ответила Рина.
Долбушин, успевший выехать на шоссе, перестроился так резко, что ехавшая рядом машина нервно засигналила.
– Ничего себе езда! Ты нас чуть не угробил! Ты права получал или тебе их подарили?
– Не груби!
– Сам виноват! Ты был не прав, когда в детстве баловал меня и позволял мне на тебя орать! Ты должен был меня постоянно одергивать!
– Давай я дам тебе по голове прямо сейчас! – предложил Долбушин.
– Поздно! Я уже сформировавшаяся личность! – возразила Рина. – А ты, кстати, типичный сухарь! У тебя на лице написано, что кроме кровных уз, соединяющих дочь с отцом, ценность имеют только сухари и патроны!
Долбушин съехал на обочину и остановился. Рина поняла, что обидела его. Странно, что отец вообще воспринимал ее всерьез. Она же девушка! К людям противоположного пола люди всегда относятся снисходительнее. Почти всякий отец легко простит дочери истерику с визгом, но сын даже за малейший хрюк не в кассу получит по лбу. Уж про свой-то пол мы все знаем, тут нас цирком не обманешь.
– Здесь разворот! – сказал Долбушин, не глядя на Рину. – Могу вернуть тебя в ШНыр.
Рина вскинула на него глаза. Она чувствовала грань, когда шутка может перейти в ссору.
– Прости! – сказала она.
– За что «прости»?
– За все. Я иногда думаю об этом. По отношению к своим родителям мы эгоистичные свиньи. Это искупается тем, что наши дети тоже будут по отношению к нам свиньями. Типа ты на кого-то похрюкал, на тебя кто-то похрюкал, и вся цепочка тянется в бесконечность.
Долбушин, как практик, не любил философии:
– Так едем в ШНыр?
Рина мгновение поколебалась:
– Нет. В ШНыр еще успеется. Можешь похитить меня в Москву! Сашке я позвоню, чтобы меня не ждали и не волновались.
– Какой еще Сашка? Друг? – быстро спросил Долбушин.
