– Ты жива! Жива!
– Я-то жива! А ты что здесь делаешь? – строго спросила Рина, все еще кипевшая от досады.
Долбушин ответил, что хотел ее увидеть.
– Вместе с этим? – Рина кивнула на Гамова. – А он откуда взялся? Пятачки собирал на МКАДе?
– Ничего я не собирал! – завопил Гамов.
Долбушин объяснил, что с этим он столкнулся у Белдо, когда приехал вправлять мозги старичку, позволившему Рине участвовать в проверке сводных четверок. Дионисий Тигранович ему не открыл и разговаривал через дверь умирающим голосом.
– Совсем спятил! – брезгливо сказал Долбушин. – Крыльцо разломано! Повсюду кабачковая икра, банки разбитые.
Едва не сломав о его дверь ручку зонта, глава финансового форта спускался по лестнице, а навстречу ему как раз поднимался Гамов, тоже явившийся объясняться с Белдо. После короткой перепалки, едва не приведшей сразу к двум жертвам («скрипач, поэт и гимнаст» отлично стрелял, да и глава финансового форта был не кролик), Гамов с Долбушиным с удивлением осознали, что они союзники и даже в своем роде являются членами общества ринолюбов.
Перед тем как вместе сесть в машину, оба члена общества разом задрали головы. В окне мячиком прыгал обиженный Дионисий Тигранович, плевал в форточку и пытался запустить в них банкой кабачковой икры. Догадываясь, что банок у него много, Долбушин с Гамовым поспешили уехать. И вот они уже на дороге перед Копытово – ждут, пока появится Рина.
– Как вы вообще узнали про сводные четверки? Ну, и что я там была? – спросила Рина.
– Разве это скроешь? – удивился Гамов. – Кое-кто из берсерков решил подзаработать чуток левого псиоса.
По обледеневшей дороге Долбушин доехал до шоссе. Теперь, когда обоим ринолюбам было ясно, что с Риной все в порядке, глава форта и Гамов начинали явно тяготиться друг другом. Их невольный союз нарушался. Так как за рулем был все же Долбушин, совершенству во всех отношениях пришлось заявить о своем настойчивом желании прокатиться на электричке. Когда он вылезал из машины, Рина решила попросить Гамова об услуге:
– Слушай, ты же знаешь, где мы Гавра прячем? Покорми его!
– Чем?
– Вот кастрюля. Чудо, что я ее не потеряла, когда вы меня хватали! – Рина на секунду приоткрыла крышку.
Гамов стал немедленно задыхаться и зажимать нос:
– Что это?
– Да ничего. Рыбка подгорела.
– Это не рыбка!
– А, ну да… У Суповны морозильная камера потекла. Так мы поверх рыбы положили немного тухлой курятины! Покормишь?
Долбушин тронул машину. Дверцу Рине пришлось захлопывать на ходу. Напоследок она глянула в заднее стекло. Гамов стоял с кастрюлькой, держа ее двумя руками, и печально смотрел им вслед.
