шныры нырять могут, а вот запомнить, что Рина – это вообще-то Екатерина, да еще и фамилия у нее имеется, способен лишь один шныр из пятидесяти. Поначалу Рину это открытие неприятно озадачило, но лишь пока она не обнаружила, что сама не знает фамилий Ула, Яры, да и вообще почти ничьих. Ну, может, только Сашки, Макара и кое-кого из новых шныров.
Все забегали, явился даже Кузепыч, на всякий случай прихвативший обрез карабина. Наконец все прояснилось, и Рина, подписавшись где было велено, получила от курьера картонную коробку. В коробке оказалось двадцать плиток бельгийского шоколада, шнеппер явно авторской работы и десять банок деликатесного собачьего корма, на одной из которых случайно сохранилась цена. Гамов и здесь остался Гамовым. На одну такую банку можно было кормить всех копытовских собак в течение недели. С шоколадом было примерно то же самое. На плитке значилось, что в шоколаде 250 различных вкусов, однако язык Рины различил только, что, если кусать плитку с одной стороны, она сладкая, а если с другой, то горькая.
На дне коробки Рина обнаружила короткое письмо:
«Вот! Захотелось сделать тебе что-нибудь приятное! Не скучай! Твой Г.».
Рину это тронуло, вот только Сашку письмо от Гамова позабавило почему-то гораздо меньше.
– Какое прекрасное имя – Гэ! Скажешь «Гэ» – и сразу понятно, какая огромная душа перед тобой раскрывается! – сказал он.
– У тебя нет чувства юмора! – обиделась за Гамова Рина.
– Зато у меня есть мозги… Не думай, что он дарит тебе это, потому что добрый! Он на что-то надеется!
Рина вспыхнула:
– Это ты всех по себе равняешь! Значит, любые жалкие чипсы, которые я от тебя получала, ты мне дарил с какой-то целью?
Лучше бы она промолчала. Сашка был правдолюбив до полной невозможности его о чем-то спрашивать. Поинтересуешься, например, как выглядишь, в надежде выпросить комплимент и получишь в ответ: «Выглядишь нормально! Но сутулишься, и прыщ на лбу не надо было кремом замазывать. Люди замечают только то, что от них прячут».
– Про чипсы, по сути, да, – сказал правдолюбивый Сашка. – Если я делал это из доброты, почему я не покупал их Фреде? И Гамов, кстати, тоже не Алисе свою коробку почему-то прислал! Ну если он из голой доброты это сделал…
С тех пор между ними точно черная кошка пробежала. Они гнали эту кошку, но она возвращалась. Рине было неприятно, что Сашка ей не верит, а Сашке… У Сашки вообще все было сложно. И с отцом, к которому он после смерти матери испытывал сложную смесь ненависти и любви, и с ощущением предательства. Если что-то шло не так, он быстро терял способность верить человеку.
