– Ты?! – раздался сдавленный испуганный полукрик.
В тёмном углу мерцали глаза Мельхолы. Она вскочила с кровати и подбежала к Давиду.
– Отец прогнал тебя? – и обняла его.
– Он пытался… убить меня! – выдохнул он, глядя в огромные испуганные глаза девушки.
– Как?! Не верю!
Она заметила, что по её руке струится нечто тёплое… Быстро поднесла руку к лицу и увидела… Кровь.
– Господи! Он сошёл с ума?!
Со стороны коридора донёсся топот многочисленных ног. Погоня.
– Надо бежать! – Она вцепилась в руку любимого и потащила его к окну. Затем извлекла из-под кровати длинную верёвку. Той длины, чтобы спуститься с высоты третьего этажа. Девушка иногда использовала её, когда хотела незаметно покинуть дворец.
Она прикрепила один конец верёвки к кровати, а другой перекинула через окно. Наружу.
– Я задержу их, – сказала она и оттолкнула от себя Давида.
Что-то подсказывало ей – медлить нельзя.
– Пусть Бог хранит тебя, – прошептала она, провожая взглядом исчезающий в темноте силуэт.
С громким ударом распахнулись двери. В покои царевны вломился Суул с мечом в руке. Мельхола бросилась ему в ноги, а отец не посмел оттолкнуть дочь.
– Он не враг тебе! – плакала царевна. – Мы хотели… хотели просить твоего разрешения!
Солдаты обыскали комнату и обнаружили верёвку. Молча показали её Суулу. Его младшая дочь совсем разрыдалась:
– Он не враг тебе…
Скрипя зубами, Суул освободился от её объятий и, страшно раздражённый, выбежал прочь…
Немного успокоившись, он написал указ, который следовало разослать во все концы царства. И тогда Давиду не ускользнуть.
Вот только между Суулом и посыльными встал Ионофан. Наследник престола буквально не давал отцу выйти с балкона, преградив тому дорогу. Указ – несколько строк на небольшом листе – находился в руке Суула.
Молодой Ионафан не производил впечатление будущего царя. Тонкая фигура. Большие, немного детские, серые глаза. Бледное лицо. Доспехи совершенно не смотрелись на нём. И сейчас, глядя на сына, Суул понимал это. Злился. Почему он так защищает Давида?
– Отец, он не враг тебе. Сейчас нужны преданные люди. А ты гонишь их от себя. Какой пример ты подаешь остальным? Все знают, что не было слуги, преданнее Давида.
В словах сына был смысл. Более того, они прозвучали как слова мудрого человека. Суул смог посмотреть на наследника по-другому.
«Мой сын не человек меча. Зато у него…» – думал Суул, постепенно оттаивая.
– Он поклялся в верности, – продолжал наследник. – Поверь, Давид не из тех, кто предаёт. Он нужен нам. Тебе и мне. Нашей семье.
