– Яду! – бросил куда-то в сторону Константин. – Вина.
– Кому? – спросил в недоумении стражник. – Кому, господин?
Но император уже не слышал его. Он выбежал прочь.
– Яд в темницу, – Фауста вынырнула из-за занавески. – Твоему господину вина. И следите, чтобы его не беспокоили.
Охранники приложили к руки к груди:
– Как прикажете, Августа…
Спустя час, когда Константин совсем замкнулся в себе, и не хотел видеть даже жену, та вышла из его покоев. Она подозвала к себе Марка Юния, начальника гвардии.
– Для тебя есть приказ, верный Марк… Они не должны добраться сюда. Пускай, они исчезнут. Пусть их не было. Ты понял нас, Марк Юний?
– Да, Августа. Никаких следов, – преторианец приложил руку к груди.
– Иди сейчас. Это надо сделать быстро.
Марк побежал по коридору сквозь тени и блики огня от факелов. Фауста знала, что он втайне продолжает поклоняться языческим богам, и поэтому прокричала вслед:
– Пусть богини мести направят твою руку![39]
Эти слова догнали солдата, когда тот свернул за угол. И ему показалось, что они исходили от самих стен дворца.
* * *
По узким улочкам Полы двигалась медленная повозка. Красивый чёрный жеребец вёз за собой скорпиона, установленного на колёсную ось.[40] На лафете орудия покоилось тело молодого цезаря.
Следом в полном молчании шли солдаты, ни один раз воевавшие под руководством Криспа. Константин разрешил отдать последние почести цезарю, одержавшему столько побед над варварами.
Крисп лежал, облачённый в боевые доспехи. С головы была смыта кровь. Кудрявые волосы светились на утреннем солнце. Глаза по старому обычаю были накрыты двумя золотыми монетами. Руки сложены на груди.
В городе было непривычно тихо. Все знали, что произошло. Люди выглядывали из домов и смотрели на молчаливую процессию. Слышались шаги солдат и скрип повозки. В глазах ветеранов Криспа стояли слёзы. Их вид поражал. Хорошо вооружённые отборные воины охранной когорты почти плакали. Они шли за повозкой с вождём с бледными отрешёнными лицами. Если бы сейчас перед ними открылись врата в Аид, то они бы прошли туда за Криспом. Так же молча, не сбивая шага.
Повозка свернула на другую улицу, и на повороте руки Криспа раскинулись в стороны. Зеваки на верхних этажах и на крышах ахнули: с высоты цезарь выглядел будто распятым на кресте.
На балконе одного из домов шептались два бывших легионера. Один из них перед уходом из армии успел повоевать в Галлии под началом убитого цезаря. Старый солдат пытался уверить друга в том, что у Криспа был двойник. И что убить могли его. Ветеран верил, будто настоящий цезарь может вернуться и отомстить убийцам. Он говорил о том, что в Трире
