Первое осторожное прикосновение оказалось чарующе приятным, лёгким как цветок жасмина – который будто позволяет сделать с собой, всё что хочется. Второе прикосновение превратилось в кружащий голову поцелуй, в который вплелось несколько откровенных восторженных слов. В груди вспыхнул жар, и спустя мгновение от сомнений и слабости не осталось и следа. Его ладони поползли по гибкому, дрожащему от волнения, телу. Оно отзывалось на каждое движение, и это точно не было видением или бредом. Ему позволялось всё.
В уши вновь проник дурманящий шёпот, быстро потерявший всякую осмысленность и превратившийся в слабые стоны.
И в этот момент их остановил крик. Крисп замер, поняв, что настоящий голос Констанции в другой стороне. В дверях качалась её лёгкая тень. Она плакала. Сердце будто опустилось. Захотелось сказать что-то, оправдаться, но тень уже выскользнула в коридор. На её месте возник грозный силуэт. Он прокричал разъярённым голосом:
– Факелы! Принесите свет!
Константин ворвался в покои старшей дочери с охраной. За их спинами маячили силуэты в тогах. Гости-сенаторы. По стенам комнаты заметались кровавые огни от факелов.
Крисп с ужасом понял, что ему на самом деле трудно говорить. Хотелось закричать о том, что его отравили. Что он попался в ловушку. Однако император не слышал его. Всё было ясно: цезарь уже видел полную власть в своих руках и потерял голову. Пока рядом никого не было, он вломился в покои Елены, где также находилась и жена самого Константина. Изменник хотел надругаться над ними.
Константин был вынужден защищать свою честь. В него будто вселился дьявол. Его трясло.
– Замолчи! – закричал он на цезаря. Тот опустился на колени, и краем глаза заметил, что из-за проклятой занавески на него уставились горящие глаза. Фауста и её старшая дочь. Они глядели на Криспа как гиены из ночной пустыни.
Константин, как показалось, взял себя в руки, с болью посмотрел в его испуганное лицо и произнёс бесцветным голосом:
– Я прощаю тебя.
Затем отвернулся к охраннику, неожиданно резко выхватил у того меч и, не вынимая оружия из ножен, размахнулся. На голову Криспа обрушился тяжёлый удар. Он рухнул на пол и потерял сознание.
Константин отшвырнул меч в сторону. Тот едва не ударил столпившихся у дверей сенаторов.
– В темницу, – прохрипел император, обхватив голову руками.
Стражники схватили тело Криспа и потащили его к выходу. По полу тянулся кровавый след. Кровь сочилась из виска бездыханного тела.
