– Не торопись, – я схватил ее за рукав. – Ты ведь не знаешь, что там произошло и что там за люди. Может, сейчас менты туда приедут, обнимутся со всеми по-братски и спишут все на несчастный случай, а нас в розыск подадут. Нам сейчас это надо спасать, – я кивнул в сторону Золотого цветка.
– Ты иди, а я пойду обратно… Не убьют же они меня…
– Это – как знать… Мы теперь – свидетели. Нам лучше завтра в участок прийти. Так безопасней, – настаивал я.
Анфиса постояла в раздумье несколько секунд, и, будто очнувшись, со слезами бросилась мне на шею:
– Что же это такое, Толик? – рыдала она. – За что они папу убили? Что же теперь будет?
– Мы не знаем, что там произошло. Не делай выводов раньше времени. Сейчас нам уходить надо. Потом поплачешь…
Я мягко отстранил ее от себя, взял за руку, взял Цветок, и мы побежали в заросли. Пробираясь в темноте через труднопроходимый даже днем лес, я, судорожно стараясь сосредоточиться, соображал, что же делать дальше, но ничего не получалось. Мысли то и дело сбивались ямами, кочками и кустами. Каждая яма была наполнена водой, каждая кочка грозилась торчащим из нее пнем, каждый куст царапал лицо. Через все это мы продирались около часа. Анфиса на удивление стойко переносила нелегкий путь, иногда лишь постанывая и покрикивая на препятствиях. Затем началась болотистая местность с редкими деревьями и кустами. Под яркой луной и звездами видимость стала получше. Мы пробирались вдоль кустов, стараясь обходить воду, но это не всегда получалось. Несколько раз появлялись мысли вернуться обратно. Но уже хорошо было слышно, как по автотрассе проносились автомобили, значит, оставалось пройти уже совсем немного, и мы двигались – медленно, но уже все увереннее.
Через пару часов изнурительного пути мы выбрались на трассу. Мокрые, помятые, грязные и уставшие, но живые!
На наши отчаянные призывы подбросить нас до города сразу остановился видавший виды «москвичек». За рулем оказался добродушный дедушка, тщедушный, но очень бодрый.
– Мы немного мокрые и грязные, – вежливо предупредил я его, открыв переднюю дверь.
Дедуля осмотрел меня, покачал головой не совсем одобрительно, и промолвил:
– Что с вами сделаешь… залезайте…
На вид ему было за шестьдесят, но движения и манера говорить – очень бодрые, совсем как у молодого…
– Бежите-то от кого? – спросил дедуля.
– Да вот, невесту украл, – ответил я, устроившись на заднем сиденье, и глянул с улыбкой на Анфису, плотно прижавшуюся ко мне. Ее всю трясло от холода, усталости и страха. Я назвал дедуле свой адрес.
