К сожалению, новый, 1904 год начался плохо. Сперва Рональд и Хилари заболели свинкой. Потом пришла очередь коклюша, а Хилари подхватил пневмонию. Это отняло у Мэйбл последние силы, и в апреле она в очередной раз попала в госпиталь. Дом на Оливер-роуд закрыли, а детей отправили к родственникам: Хилари — к дедушке и бабушке Саффилдам, а Рональда — в Хоув, в семью Эдвина Нива, мужа его тети Джейн.
Диабет в те годы лечить не умели, но к лету Мэйбл поправилась настолько, что ее выписали из госпиталя. Добрый и шумный отец Фрэнсис тут же предложил план, который вполне устраивал Мэйбл. В деревушке Реднол в нескольких милях от Бирмингема кардинал Генри Ньюмен в свое время построил скромный дом для престарелых священников. Живущий рядом местный почтальон по фамилии Тил предложил сдать спальню и гостиную в своем доме Мэйбл Толкин и ее сыновьям — за вполне приемлемую плату, а его жена бралась еще и готовить для жильцов.
В конце июня 1904 года мальчики присоединились к матери.
Дом стоял на тихой деревенской улице, за ним тянулось заросшее деревьями кладбище, на котором хоронили священников оратория (там был похоронен и сам кардинал Ньюмен). Мальчики с удовольствием бродили по окрестностям, занимались играми. Мэйбл с облегчением писала свекрови: «Дети сейчас выглядят до смешного хорошо по сравнению с теми бледными призраками, которые встретили меня у поезда четыре недели назад! У Хилари хороший твидовый костюм, и сегодня он обул свои новые ботинки! Стоит отличная погода, так что мальчики напишут вам, наверное, несколько позже, когда будет дождливый день. Лазанье по деревьям, сбор ягод, чай на свежем воздухе, запуск воздушных змеев с отцом Фрэнсисом — никогда мои дети так не наслаждались…»
Отец Фрэнсис часто навещал Толкинов и любил сидеть на уютной увитой плющом веранде, разговаривать и дымить большой вишневой трубкой. Позже Толкин не раз утверждал, что его глубокая привязанность к трубкам идет, наверное, от тех долгих счастливых летних дней. «Да, я курю, — признавался он, — и это доставляет мне удовольствие».
Иногда Мэйбл с мальчиками ездила на мессу в Бромсгроув, нанимая повозку для себя и для мистера и миссис Черч — садовника и экономки оратория. Это были райские дни, чудесные дни. Но вновь и вновь в ночных снах Рональда поднималась над миром огромная темная волна — ужасные тревожные предчувствия или «комплекс Атлантиды», называйте как хотите…
В сентябре возобновились занятия в школе, но Мэйбл очень не хотелось покидать гостеприимный домик почтальона Тила. Дымный и грязный воздух Бирмингема приводил ее в ужас и уныние. В результате Рональду некоторое время пришлось ходить пешком до железнодорожной станции, а возвращался домой он так поздно, что Мэйбл приходилось встречать его в потемках с фонарем в руках.
