После занавеса Чеховские мотивы [=После Чехова] | страница 8

Отлично. Ялта может спать на коврике. Смотри, кофейник и круассаны. Если среди ночи тебе расхочется в твое Парголово… ты правда это не выдумала?

Анна. Что?

Гуров. Парголово?

Анна. Я там живу.

Гуров. Допустим. В любом случае это в Италии, так что ты едешь в обратную сторону.

Анна. Это в пяти верстах к северу от Петербурга.

Гуров. Прошу прощения, но это в трех верстах к югу от Рима. Приедешь — увидишь. Одним словом, если среди ночи ты передумаешь ехать в Италию, дерни за этот шнур и…

Анна. Дайте я погляжу на вас еще раз.(Пауза.)Не целуйте меня, ради бога. Мы больше не увидимся.

Гуров. Анна…

Анна. Но я всегда буду любить вас.

Гуров. И я буду всегда…

Анна. Шшш. Не надо признаний. Нам не следовало вовсе встречаться, но так уж случилось, и теперь прежнюю жизнь не вернешь. Слышите, второй гонг! Иди, Митя.(Он подается к ней.)Нет, нет, дорогой! Я тебя умоляю. Прощай. (Отворачивается.)

Гуров. Вечер был холодный, платформа быстро опустела, но я не мог уйти, пока поезд не скрылся из глаз. Вы замечали, как медленно разгоняется курьерский? Я забыл дома перчатки, и руки у меня озябли. Да и ноги тоже. Осень! Курортный сезон закончился.

Было такое чувство, будто только что проснулся после сладкого забытья. Еще одно похождение. Или, лучше сказать, легкое приключение. С чудной попутчицей. Вдвойне приятное, оттого что оно вовремя закончилось… без осложнений и всего такого. Идеальный вариант.

И само приключение как бы перешло в другое качество. То, что было таким реальным целых семь дней, — или десять? — быстро теряло свою осязаемость и переходило в разряд… фантазии. Впрочем, с самого начала в этой истории было много тумана. А может, ничего и не было? Может, я все это придумал?

В таком случае она ничем не отличается от вымышленных биографий, которыми я наделял незнакомых людей в кафе на площади. (Увлеченный этой мыслью.) А что, разве не изощренная игра? Этот серебряный водопад в Ореанде…

А что такое?

Нет в Ореанде никакого водопада. И гостиницы «Марино» в Ялте — тоже нет.

Ты шутишь.

И этот корабль-призрак, весь в огнях, из Феодосии. Ничего нет. Ни парка, ни набережной, ни площади.

Как? И площади не было?

Ни-че-го. Игра воображения.

Вот тебе раз!

Ну, разве могла в реальной жизни, даже в самой изощренной любовной игре, появиться такая Анна?

Дмитрий, побойся бога, что ты говоришь!

Разве это возможно?

Ты несправедлив. И к ней, и к себе.

То есть она была?

Анна? Ну, разумеется, была. Чудная Анна, прелестная Анна, хотя… чтобы мысленно увидеть ее прелести, требуется небольшое усилие. А разве это справедливо? Что-что, а их-то ты, точно, не забыл. Ведь не забыл? Так к чему эта глупая и недостойная игра!