После занавеса Чеховские мотивы [=После Чехова] | страница 26

Андрей. Очень может быть.

Соня. Это случилось за завтраком, во время жатвы. Сознание к нему больше не вернулось. Я послала весточку Елене в Париж, где она тогда отдыхала. Она не приехала. Впрочем, он бы ее все равно не узнал.

Андрей. Господь упокой его душу.

Соня. Но, знаете, что меня радует? В эти три недели, пока он лежал в беспамятстве, с его лица сошла эта озабоченность и неприятное выражение упрямства, я вдруг снова увидела добрейшего, нескладного дядю Ваню, который мог ударить кулаком по столу со словами «Я знаю, что я прав!», будучи совершенно в этом не уверен.

Андрей. Вы жили вдвоем?

Соня. А больше у меня никого не осталось.

Андрей. Да, вы говорили.

Соня. Глядя, как из него уходит жизнь, я понимала, что вместе с ней уходит часть меня. Могу вслед за вами повторить: «Господь упокой его душу».

Андрей. Он протянул три недели?

Соня. Три недели и один день. Мы с Михаилом Львовичем дежурили возле него по ночам.

Андрей. А кто такой Михаил Львович?

Соня. Мой друг, семейный доктор, большой энтузиаст леса.

Андрей. Ах, этот.

Соня. Слуги ложились спать, в доме наступала тишина. Это были трудные бдения, но мы чувствовали себя избранными. Мы сидели молча по обе стороны постели, как одно целое, и хотя доктор бывал так пьян, что вскоре засыпал, я знаю, это были счастливейшие минуты моей жизни.

Андрей. Как, говорите, его звали?

Соня. Доктор Астров. Михаил Львович. Визионер, почти святой… хотя и не всегда трезвый. (Без перехода.) У вас есть деревья?

Андрей. Да, конечно.

Соня. И вы молчали! Вот кто должен дать мне совет.

Андрей. Если я могу чем-то быть вам полезен…

Соня. Сколько у вас гектаров леса?

Андрей. У нас сад и две березы.

Соня. Две березы? (Хохочет.) О господи.

Андрей. Смешно, я понимаю.

Соня. Две огромные березы!

Андрей. Землепользование — это не про нас.

Соня. Сад-то хоть большой?

Андрей. Одна десятая гектара. Мы никогда не трудились на земле. Отец был военный. Родился я в Москве. Мне было четыре года, когда его полк перевели в Таганрог. Там прошла вся моя жизнь.

Соня. Ваш отец…

Андрей. Генерал Прозоров. Исключительный был человек.

Соня. Вы проделали тыщу верст из-за итальянской оперы?

Андрей. А что делать скрипачу в Таганроге? Я немного учительствую, но грех не поиграть, если выпадает такая возможность.

Соня. Вот это я называю энтузиазм! Браво!

Андрей. Могу я вам принести свежего чаю?

Соня. Спасибо, не надо.

Андрей. Этот уже остыл.

Соня. Ничего.

Андрей. Я должен попросить у вас прощения за вчерашний вечер. Наговорил про своих детей, бог знает, какие глупости.