В черновых рукописях "Евгения Онегина" на протяжении ряда лет (в главах первой, третьей и восьмой) имя Мельмота встречалось многократно по разным поводам среди произведений литературы, "в которых отразился век и современный человек изображен довольно верно". Из черновика XXXVIII строфы первой главы, например, явствует, что "Мельмот" стоял среди тех двух-трех романов, которые Онегин должен был возить с собою; хотя в окончательной редакции этой строфы имя Мельмота из текста выпало, но в дальнейшем роман Метьюрина назван среди небылиц британской музы, которые тревожат сон юных русских читательниц, и вновь упомянут среди одной из "масок" Онегина, в которой он представлялся большому свету. Задумываясь о своем герое, поэт воспроизводит пересуды о нем в светских гостиных (гл. 8, VIII):
Скажите, чем он возвратился?
Что нам представит он пока?
Чем ныне явится? Мельмотом,
Космополитом, патриотом,
Гарольдом, квакером, ханжой,
Иль маской щегольнет иной? {*}.
{* Ср. в черновиках "Путешествия Онегина":
Наскуча слыть или Мельмотом,
Проснулся раз он патриотом
Иль маской щеголять иной,
В Hotel de Londres, что на Морской.
(Акад., т. VI, с. 475-476).}
В одесские годы жизни поэта подобные маски литературных персонажей носили на своих лицах многие его современники и друзья, среди них, в частности, упомянутый выше А. Н. Раевский. С. Г. Волконский в письме к Пушкину (от 18 октября 1824 г.) прямо называл Раевского именем героя романа Метьюрина: "Посылаю я вам письмо от Мельмота... Неправильно вы сказали о Мельмоте, что он в природе ничего не благословлял; прежде я был с вами согласен, но по опыту знаю, что он имеет чувства дружбы, благородной и неизменной обстоятельствами". Именно на этой цитате из письма зиждилось утверждение читателей и исследователей Пушкина, что его стихотворение "Демон" (1823; под заглавием "Мой демон" напечатано в III части альманаха "Мнемозина", 1824) представляет собою тонкий психологический портрет А. Н. Раевского, "мельмотический" характер которого был разгадан и воспроизведен поэтом в стихах, привлекших к себе всеобщее внимание. В "злобном гении", о котором рассказывает это стихотворение, действительно есть черты, сближающие его с демоническим героем Метьюрина: ...какой-то злобный гений Он провиденье искушал;
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи;
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
