Я обнял ее за талию, неожиданно тонкую под бесформенным платьем, с чувством легкого отвращения. Мы начали танцевать, и она приблизила ко мне свое костяное лицо. Синтетические седые пряди защекотали мне нос; я приготовился ощутить запах гнили, запах разложенья и плесени — но не ощутил ничего, кроме запаха дорогого парфюма. Только когда она засмеялась, только когда она тихо заговорила — только тогда я заметил пушистые рыжие пряди, выбивающиеся из-под ее парика.
— Ты же была без костюма…
— Я переоделась, — сказала Лисичка. — Чтобы Старый меня не узнал.
— А зачем тебе от него прятаться?
— Как зачем? — удивилась Лисичка. — Чтобы с тобой танцевать…
— Ты специально взяла с собой костюм, чтобы со мной танцевать?!
— Да, — сказала Лисичка. — Да. Да.
И тогда она приподняла свою маску — чуть-чуть, до уровня носа — и поцеловала меня. Очень нежно.
От нее пахло дорогими духами и дешевой абрикосовой жвачкой. От нее у меня закружилась голова, а голос охрип.
Люди Старого шныряли совсем рядом; некоторые из них косились на нас.
— Нас увидели! — прошептал я, уводя ее в танце подальше от центра зала.
— Не нас, а тебя, — спокойно сказал Лисичка. — Тебя. Как ты танцуешь со Смертью. Меня они не узнали.
И она поцеловала меня снова, а я подумал: как это здорово, что я надел свободные брюки. А собирался ведь сначала надеть черные, те, что в обтяжку…
А потом она спросила:
— Как ты потратишь свои полмиллиона?
И тогда размер брюк снова стал совершенно неважен, потому что кровь моя прилила обратно к мозгам, и в висках застучало, и голова перестала кружиться; я выпустил Лисичку из рук, но тут же сгреб ее снова в охапку; я тряс ее под музыку и спрашивал самое глупое, что только мог, я спрашивал: откуда ты знаешь, откуда?.. А Лисичка Ли говорила: жучки. Она говорила: кассеты. Старый использует мини-кассеты, все твои телефонные разговоры — на мини-кассетах, но их никто не слышал, не бойся, никто, кроме меня, не волнуйся, я сразу же их забрала, и Старый не знает, нет, что ты… Их слышала только я, только я, только я…
Слушая ее шепот, горячий абрикосовый шепот, я в первый раз в жизни понял, что можно убить за деньги.
А можно и не убивать. В конце концов, она очень красива, а я не чужд милосердия, к тому же убить ее не так-то просто, гадюку…
— Половина суммы тебя устроит? — спросил я и почувствовал себя джентльменом.
Она резко остановилась и отдернула от меня руки. Отдернула и слегка потрясла, точно обожглась о крапиву.
