— Завтра в сельсовет сходим, распишемся, — сказал Василий.
Первая осень замужества запомнилась Даше широким и ровным картофельным полем за Плавой, кучными облаками на просторном деревенском небе, прощальными криками журавлей. Даша в женской бригаде убирала картошку. Убирала вручную, мозоли не сходили с рук, но после стройки работа не казалась Даше тяжелой.
Она вспоминала, как рыла траншеи и котлованы. Земля — что камень. И клином ее отбиваешь, и кайлой, и колом где колупнешь... А тут лопата сама идет в землю, чуть только ногой придавишь. Вишь, куст какой богатый попался, картошки — как поросята.
Даша с Василием жили у Матвеевны. Дом все не удавалось достроить, лесу не было и стекла. В начале зимы Хомутов выписал тесу, и Василий собирался было крыть крышу, но председатель велел ему прежде съездить в райцентр во главе красного обоза с хлебом.
— Чугунок купи в райцентре, — попросила Даша, — у нас чугунок вовсе прохудился.
За обедом Василий еще про одно дело вспомнил.
— В райком партии зачем-то вызывают. Хомутов сказал — звонили, велели зайти. Два, говорит, дела справишь: и хлеб сдашь, и в райком сходишь.
— А зачем — не сказал?
— Не сказал. То ли не захотел сказать, то ли сам не знает.
Красный обоз с хлебом для государства отправился из Леоновки чуть свет. Десять лошадей с розвальнями, груженными зерном, в струнку стояли друг за другом. На каждых розвальнях сбоку был укреплен флаг, а дуги обвиты красными лентами, как на свадьбе. У переднего вороного коня ленты и в гриву были вплетены.
Даша вышла проводить Василия. Полдеревни, если не больше, сошлось у правления провожать обоз. Хомутов стоял на крыльце в кавалерийском полушубке, который сохранился у него еще с гражданской войны, в сдвинутой на затылок старой шапке.
— Готовы? — спросил зычным голосом.
— Все на месте, — сказал Василий. — Можно ехать.
От передних саней, где он стоял, держа в руках вожжи, поглядел на Дашу. Она кивнула ему. Василий сел на мешки, тронул вожжи. Полозья заскрипели. Одна лошадь в середине обоза куражилась, не хотела идти. Возница огрел ее кнутом. Не помогло. Соскочив с саней, парень потянул за повод. Капризница поняла, что придется покориться, скорым шагом нагнала оторвавшийся авангард обоза.
Даше без Василия сделалось тоскливо. То год жила — ничего, а теперь два дня не знала, как скоротать. Чтоб скорей время шло, старалась заняться делом. Пол вымыла. Печку побелила. Взялась вязать Василию шерстяные носки. Вечером Матвеевна наладилась было корову доить, Даша потянула у ней из рук подойник.
