— Насовсем.
Клавдия глядела не на Дашу, а на блины, что горкой лежали на белом полотенце.
— Не праздник, — сказала она, — блинами-то баловаться.
Бабка Аксинья, кажется, сразу сделалась меньше ростом.
— Хоть бы поздоровалась, — с укором проговорила она.
Егор виновато улыбался.
Изба показалась вдруг Даше чужой. Печка все так же белела... Да в каждой избе такая печка, разве что погрязнее. Ведро с ковшом... Чужое ведро, новое купили, цинк еще не померк. Стол дожелта выскобленный... Старый стол. А блины на нем чужие.
— Пойду я, — сказала Даша, — погуляю.
***
Старая ива приветствовала Дашу, чуть приметно шевеля своими седыми ветвями. Корявый ствол все так же нависал над речкой, и речка была прежняя, неширокая, тихая, и знакомо вздымались за нею в золотистом поле стога соломы. Только показались они Даше непривычно огромными. То ли отвыкла, то ли в самом деле огромные... Да нет, в самом деле. Колхозные. Словно двухэтажные дома.
Даша села на иву, прислонившись спиной к стоячей части ствола. Глядела на речку, на кустарник вдоль берега, на поля с желтыми стогами. В родном краю по-над речкой посидеть — и то счастье. На поля глянешь — сердце лаской заходится, так бы и обняла всю землю, кабы рук хватило.
Солнце опускалось все ниже, косые лучи багрянцем легли на воду, светлым пятном распластались по полю. А под откосом противоположного берега затаилась тень, кустарник казался гуще и темнее. И вместе с сумерками наплывала тревога. Да где же Василий? Неужто не сказала ему Матвеевна?
— Даша!
Даша вздрогнула от негромкого окрика, обернулась на голос. В трех шагах от нее стоял Василий. Не тропинкой пришел — через камыши потихоньку пробрался.
— Даша, — повторил он тихо, чуть не шепотом, и пошел к ней. — Как я наскучился по тебе, любушка ты моя!
Он поднял руку, осторожно провел жесткими пальцами по Дашиному лицу.
— Ну, идем! Идем наш дом глядеть...
Чистым спокойным светом горели звезды в вышине, а земля пряталась во мраке, словно вдова, одетая в черное платье, и ветер едва слышно вздыхал на ее груди.
На краю села в недостроенном доме с наполовину выведенными стенами, с белеющими во тьме оконными коробками отпраздновали Даша с Василием свою свадьбу.
Сперва оба не думали, что свадьбой обернется. Привел Василий невесту поглядеть дом. Потом спохватился, что угостить нечем, хотел к Матвеевне вести ужинать. Даша не согласилась. «Давай здесь поедим». Сбегал Василий домой, принес хлеба, соли, огурцов, кружку алюминиевую да бутылку самогонки ради дорогой гостьи добыл у колхозного сторожа.
