Будь у Даши время поразмыслить, положила бы она на старое место тетрадочку, не подала бы виду, что раскрыла секрет. Но бабка Аксинья как раз пришла с Нюркой.
— Ветерок подул, — сказала она. — Поопасилась, не застудить бы дите...
И тут засекла взглядом тетрадочку в Дашиных руках. Глаза у бабки Аксиньи сделались такие виноватые и растерянные, словно бог весть в каком скверном деле уличила ее Даша.
— Прятала ведь я тетрадку-то, — забормотала она. — И на что тебе вздумалось газету с полки стаскивать?
— Я не знала, что ты учишься, — сказала Даша. — Это кто ж тебя?
— Люба, — все еще не оправившись от смущения, призналась бабка Аксинья. Я ей как-то говорю: расписываться, мол, не умею. А она: «Я тебя выучу». Сама тетрадку принесла и стала учить. Уж я отказывалась...
— Да на что ж отказываться? — перебила Даша. — Теперь все учатся.
— Куда мне за всеми? Помирать пора. А вот поди ж ты — и помирать неграмотной неохота, — словно бы недоумевая, заметила бабка Аксинья. — Сперва-то только расписываться хотела выучиться. После разохотилась. Думаю: письмо в Леоновку напишу своей рукой.
— И напишешь, — сказала Даша. — Вон уж ты имя-то как выводишь.
— То-то подивятся! — Бабка Аксинья даже улыбнулась, показав не по возрасту крепкие зубы. Но тут же опять застеснялась. — Ты уж Василию-то не говори, Дашутка. Обсмеет меня Василий...
— Не скажу, — пообещала Даша.
После декретного отпуска Даша увидела цех обновленным. Полгода назад началась реконструкция, замена аппаратов новыми, более мощными. И теперь эти новые аппараты, емкостью в полтора раза более прежних, вступили в работу.
Вместе с реконструкцией закончили и ремонт. Бело стало, стены чистые, аппараты серебрятся свежей краской. И так радостно сделалось Даше, таким близким и милым показалось все кругом, словно в родной дом воротилась после долгой отлучки. «До чего ж я привыкла к заводу, — сама себе удивилась Даша. — Стосковалась по работе, как голодный по хлебу».
Молодой завод продолжал расти. В контактном цехе вступали в строй новые печи. Дора рассказывала, что едва привыкнет к одной печи, как переводят ее на новую, неосвоенную, а на ту ставят менее опытных аппаратчиков. А печи, как люди, — у каждой свой характер. Одна хорошо держит температуру, другая рывками, в третьей реторты прогорают... Гордилась Дора, что научилась по трем искоркам определять, хорошо ли пойдет печь. Три искорки, да два курса техникума, да от мужа-мастера опыт переняла — вот и вышла одной из первых на заводе Дора Угрюмова в стахановки.
