Товарищи Гасана не без опаски покосились на исправника и поспешно в знак согласия пригнули головы. Салогуб лишь хмыкнул. На лице старшины он не видел ни злобы, ни ехидства, только читал откровенную гордость и самодовольство.
«Сам черт не разберется в их речи», — заключил он про себя, не вставая. Он неторопливо вытащил коробочку и раскрыл ее.
— Царь очень любит вас и ваш народ, — торжественно повторил он, поглаживая сияющую медаль и исподволь наблюдая за вытянувшимися лицами старост. Он заметил, как глаза Гасана вспыхнули жаждой, как он весь подался вперед. — Государь посылает эту высокую награду одному из вас...
Зычный голос оборвал речь исправника...
— Один — это Гасан! Кто может равняться с ним? Большой подарок царя губинатр может отдать только ему!
Гасан, скрестив руки на груди, стоял с высоко поднятой головой и сверху вниз смотрел на исправника. Салогуб медлил, созерцая его внушительную фигуру, дышащую уверенностью и властью, хотя выбор был сделан сразу. Налюбовавшись вдоволь, он торжественно подошел к старшине и под довольно равнодушные взгляды двух других старост прикрепил к его груди ослепительную медаль.
— Государь велел вручить эту медаль тебе, лучшему его помощнику, большому начальнику тайги, — раздельно и громко произнес исправник. — Царь любит тебя и всех вас. Вы должны...
— Да, это так, — снова перебил Гасан, выпячивая грудь и благоговейно дотрагиваясь пальцами до медали. — Наш народ пошлет царю много пушнины. Это сказал Гасан!
Салогуб удивленно вскинул брови: «Ну и догадлив, бестия!»
— Да, ваше общество не платило ясак три года. Это нехорошо. Сейчас вы должны искупить свою вину перед государем. Вы должны послать пушнину царю, и царь вас будет любить еще больше.
— Будет так, как сказал Гасан! — Шуленга круто повернулся к двери, за ним робко потянулись его товарищи.
Исправник проводил их до порога, дружелюбно пожал на прощание руки и, довольный собой, вернулся к столу. С блуждающей улыбкой на полном лице он откинулся на подоконник, с удовольствием потянулся.
— Баталия, смею доложить, выиграна. Без малейших усилий со стороны его сиятельства, — вполголоса размышлял исправник. — А гордая рожа у этого старосты, и силен, и властен, и догадлив, бестия. Этот заставит скакать под свою дудку инородцев.
Легкое покашливание прервало размышления исправника. В дверях с многозначительной улыбкой на лице появился Шмель.
— Купцы второй гильдии братья Черных явились по указанию вашего благородия. Стало быть, ждут уденции.
