— Ну, что, Вычелан? — тормошила его Урен. — Что слышат твои уши? Он идет в юрту? Да?
Вычелан скулил, вертел головой, вырывался.
— Разве Вычелан не умеет ждать? Ты видишь, я жду. Когда солнце проложит первую тропку над тайгой, мы пойдем встречать его.
Урен медленно осматривается вокруг, точно приветствуя тайгу, стряхивающую со своих плеч паутину сумерек, небо, роняющее последние хлопья. Она подставляет щеку — и робкая снежинка щекочет кожу...
Снежинка ли это? Слеза ли холодной ночи?
Ой, нет...
Не лебеди ли это? Не белокрылые ли это?
Ой, да.
Их крылья быстры и сильны. Их много, как звезд.
Высоко над сопками их тропа!
Они роняют пух, нежный пух, и крыльями загораживают ночи глаза.
Не потому ли светлеет тайга?..
Урен пела. Среди просыпающейся тайги звенел ее голос. Сперва тихий, грустный, как голос закованного льдом ручейка. Но вот он становится громче. Вот вырывается проталинкой, журчит, звенит под весенним солнцем...
Снежинка ли это, пушинка ли белокрылых,
Но мое лицо хранит ее след, нежный след.
Снежинка ли это, пушинка ли гордых,
Но я сама хочу стать, как она, и лететь, как она.
Там над сопками — моя тропа!
К тому, кто в сердце, — моя тропа!..
Из-за сопок брызнули алые лучи. Урен встала.
— Солнце стелет след над сопками. Пошли, Вычелан!
Пес со всех ног бросился вперед, утопая в облаках снега. Урен на секунду задерживается у дуплистого кедра. На свежем снегу темнеют аккуратные, спаренные наискосок следы-пятачки. Стежка уходит в глубину темного распадка. Урен бросает взгляд на дерево, на блестящие, иссиня-черные ворсинки, оставленные соболем на коре, на обитый лапами снег. Соболь заслуживает того, чтобы гнаться за ним день, два, неделю, только не сейчас... Урен без сожаления уходит от совсем свежего следа зверька, который отнял у нее почти сутки.
Девушка торопится, но идти по ущелью трудно даже ей, привыкшей к ходьбе. Снег — как непропеченная лепешка, посыпанная толстым слоем муки. Жесткая корочка наста подламывается — и ноги проваливаются в липкую мешанину. Хочется поскорее выбраться из неуютного уголка, затертого сопками. Урен спешит, не смотрит по сторонам. След собаки рваной цепью пролегает между деревьями. Вычелан идет прямо к намеченной цели, ведомой лишь ему одному. Куда он рвется? К кому? Кто там впереди? Сын Луксана, а может, не он... Еще ни разу Урен не встречалась с ним в тайге один на один. И не представляет, как будет выглядеть эта встреча. Но у нее жарко пылают щеки и замирает сердце.
