Что? Костер в тайге. А у костра — он. Почему обязательно там должен быть Дуванча, а не другой охотник? Урен улыбнулась и, окликнув собаку, вернулась к костру.
Вычелан еще долго не мог успокоиться. Он был какой-то колючий, ершистый. Он неохотно принимал ласку хозяйки, которая гладила его загривок и мягко упрекала:
— Ой, Вычелан, ты всю ночь прыгал и сердился. Ты вел себя, как листок осеннего дерева во время ветра. Ты и сейчас не хочешь смотреть в мои глаза. Зачем, Вычелан, на твоем сердце зло? Ты видишь, я не сержусь на тебя. А ведь ты забыл, зачем мы здесь. Тот пушистый, спрятавшись в старом дереве, пожалуй, смеялся над прыгающим Вычеланом. А потом он, наверное, помахал тебе хвостом и побежал своей тропой. Что мы принесем в свою юрту?!
Вычелан не разделял забот своей хозяйки. Он забыл о соболе, затаившемся в дупле старого дерева, и об охоте вообще. Лишь мимолетным взглядом он удостоил дряхлое, с обломанной макушкой и изрешеченное дятлами дерево, сиротливо торчащее среди полных сил и жизни собратьев. Для него уже не существовал этот маленький хищник. А ведь почти целый день он гнал его по тайге, распутывал всевозможные уловки, разыскивал след, когда тот шел воздухом — с ветки на ветку, с дерева на дерево. Так они очутились в этом глухом распадке, у незнакомого ручья. До самого вечера он не отходил от дуплистого пня, кидаясь на него, рвал зубами и когтями, призывая хозяйку громким лаем. Закатилось солнце, стемнело, соболь не высовывал носа. Но вдруг на Вычелана напало непонятное беспокойство, и он покинул свой пост у дупла... Может, поблизости бродил зверь или ночевал охотник?
— Кто здесь, Вычелан? — допытывалась Урен, ловя себя на том, что разговором хочет рассеять смутную тревогу. — Кого слышат твои уши? Ой, не сына Луксана ли?..
Казалось, Вычелан только и ждал этого вопроса. Он живо поднял голову с теплых колен хозяйки, лизнул в щеку, заскулил.
— Ой, Вычелан...
Урен порывисто поднялась, поправила пушистые волосы, вылезшие из-под беличьей шапки, перебросила на грудь тяжелые косы, потеребила помятые ленточки и снова перекинула их за спину. Поймав взгляд Вычелана, который как бы говорил: «Ой, хозяйка, вместо того чтобы хватать ружье и бежать моим следом, ты любуешься своими черными хвостами», Урен улыбнулась:
— Не торопи свои ноги, Вычелан. Сопки еще во власти сна, и солнце не скоро поднимет полог дня. Не торопись, Вычелан...
Взволнованная, Урен присела на валежину. Пес нехотя вернулся к костру и сердито ткнулся мордой в ее колени.
