Шмель, изловчившись, приложился губами к ее полной руке.
— Что вы, Евстигней Вахромеич, — испуганно отступила Агния Кирилловна. — Разве это дозволено?! — шепнула она, опасливо косясь на занавеску.
— Агочка, — жарко бормотал Шмель, — вы... Вы есть самая что ни на есть изюминка... А ихнее благородие есть кот. Ихнее благородие... Он всех нас и тебя, Агочка... как мышат — ам, и нету, стало быть...
— Тише, Евстигней Вахромеич. Ради бога, — испуганно взмахнула рукой Агния Кирилловна, зажимая ладонью рот Шмеля. Он слюнявил ее горячую, чуть влажную руку и что-то бормотал.
Вдруг Агния Кирилловна отшатнулась, Шмель подслеповато оглянулся.
— А... Рита... Первая дочь Гасана, стало быть, — с досадой пробормотал он.
— Проходи, Риточка, — ласково пригласила Агния Кирилловна. — Ты к кому? К отцу или ко мне?
Девушка молча стояла у входа. Широкое полное лицо выражало печаль. Не поднимая глаз, она теребила шнурки заношенного красного халата, который был надет поверх костюма из шкур. Халат был явно с чужого плеча, непомерно длинный и узкий для ее приземистой фигуры. Голова девушки была не покрыта, темные волосы, вырвавшись из косичек, спадали на глаза, щеки.
— Что случилось, Риточка? — обеспокоенная Агния Кирилловна подошла к девушке, взяла ее за руку.
— Мать помирает. Она хочет еще раз увидеть отца, — хмуро проговорила Рита.
Агния Кирилловна бросилась за ширму и, должно быть, оповестила Гасана. Сейчас же раздался его громкий недовольный голос.
— Ха! Гасан разве шаман?! Или Нифошка?! Кусок жирного мяса и бутылка спирта заменят сто Нифошек и шаманов!
Агния Кирилловна вышла поникшая. Она зашла в смежную комнату, вернулась с бутылкой спирта и большой миской. Толкнула в руки девушки миску, и они выбежали из юрты...
Юрта первой жены Гасана стояла рядом. Это было обыкновенное жилище охотника: небольшое, покрытое старыми оленьими шкурами, с очагом посредине и голыми закопченными стенами.
В юрте горел костер. Больная лежала на тощих шкуpax, покорно сложив руки на животе, и тяжело с перебоями дышала. Она встретила Агнию Кирилловну равнодушно. Отекшее лицо, покрытое крупной испариной, не выразило ни радости, ни горя. Агния Кирилловна опустилась перед ней на колени, отерла ее лицо рукавом халата, участливо спросила:
— Что с тобой? Где болит?
Женщина с трудом пододвинула руку к сердцу.
Агния Кирилловна беспомощно оглядывалась по сторонам. Рука женщины снова сползла вниз, дотронулась до ее пальцев, глаза указали на бутылку со спиртом. Агния Кирилловна налила немного в кружку, приподняла ее голову, влила спирт в рот.
