— Есть ли свидетели со стороны невесты? — осведомился отец Нифонт.
— Да, — с готовностью подтвердил Салогуб и взял смуглую руку Урен в свою ладонь.
— Есть ли свидетели со стороны жениха?
— Да, — подтвердил Аюр и взял руку Дуванчи.
— Согласна ли, дочь моя, стать женой раба божьего Дмитрия?
Аюр передал слова священника Урен.
— Да, это так, — утвердительно кивнула головой девушка.
— Согласен ли, сын мой, стать законным супругом...
— Урен, — хмуро подсказал Дуванча, твердо добавил: — Да, это так.
Неожиданно появился Гасан. Он тяжело сопел, лицо было красно от гнева. Он заговорил, торопливо глотая слова:
— Русский начальник, губинатр. Эта...
— Обожди, старшина. Не мешай, — оборвал исправник и нежно пожал девичьи пальцы.
Отец Нифонт взял руки юноши и девушки, свел их вместе, заключил:
— Венчаются... На веки веков. Аминь! Не забывайте церкви, дети мои, — отец Нифонт покосился на Гасана.
— Да. Это будет так, — смиренно согласился Аюр и шепнул Дуванче: — Вы можете уходить. Я догоню вас.
И здесь случилось непредвиденное. Урен смело шагнула к исправнику, с доверчивой улыбкой протянула ему маленькую руку. Поступок был настолько неожиданным, что Салогуб на мгновение растерялся. Рука было поднялась, чтобы тронуть ус, однако быстро изменила направление и ласково обняла девичьи пальцы.
— С богом, — пробормотал Салогуб, но тут же поправился: — Мир и любовь твоему очагу, прелестная барышня. Очень тронут вашей признательностью, — галантно раскланялся он.
Урен гордо посмотрела на взбешенного Гасана и отошла к Дуванче, который пасмурно следил за ней, казалось, не одобряя ее поступка. Но достаточно было одного ее взгляда, чтобы на его лице засияла улыбка.
Дуванча и Урен пошли рядом, Аюр повернулся к исправнику.
— Желаю долго видеть солнце, ваш благородие.
— С богом, служба, — ответил Салогуб, задумчивым взглядом провожая счастливую пару.
— Да. Превосходная пара. Как находишь, старшина?
Гасан молчал.
— Первыми пришли в церковь за обручением, — многозначительно подхватил отец Нифонт.
— Есть о чем сообщить их величеству. Лично присутствовал при обручении, хотя и без кольца, отцом посаженым! А тебе, старшина, — голос исправника построжал, — окрестить первенца этой пары. Крестным тебя нарекаю!
— Занятие богоугодное и для души пользительное, — назидательно подтвердил отец Нифонт.
— Для царя послужить надо, старшина, — уже мягче произнес и исправник.
— Гасан знает, что делать!
— Нет сомнения. Ты умеешь делать так, как надо царю. И государь узнает об этом. Ты превосходно стрелял, старшина, — спохватился исправник, вытаскивая из внутреннего кармана сюртука массивные серебряные часы с такой же массивной серебряной цепочкой. — Эти часы я дарю тебе за хорошую службу русскому царю и за искусную стрельбу!
