Когда Бабакул гнал овец обратно на стойбище, он увидел Максума, поднимавшегося со стороны Куксая на черном скакуне. Бабакул обрадовался: как давно он не слышал человеческого голоса!
Передавая поводья своей лошади Бабакулу, Максум увидел в руках пастуха винтовку, которую когда-то отдал ему, чтобы она не досталась Кучкару.
— Ну, как охота? — спросил он Бабакула.
— Слава богу... — Только сейчас Бабакул вспомнил, что надо отнести винтовку в шалаш. — Эти нахальные волки даже среди бела дня нападают на овец, — сказал он, привязывая лошадь к дикой яблоне.
— Э, что говорить, Бабакул, когда у людей нет совести, то у волков и подавно. Не те времена, у людей не осталось ничего святого.
При этих словах Максума Бабакул покосился на мясо, которое висело на деревянной перекладине. Три дня назад волк утащил барашка. Бабакул отбил его с помощью собак, но барашек был еле жив, пришлось его зарезать. Послать хозяину мясо было не с кем, вот теперь оно сушится на перекладине. Бабакул рассказал хозяину и о том, как приезжали четверо всадников и забрали четырех баранов. Свидетель — Абдулазиз — лавочник, которого он узнал.
Максум понял, что вор, о котором говорит Бабакул, — Разык-курбаши, и спокойно ответил:
— Взял так взял, съел так съел. Не расстраивайся!
Бабакул был удивлен щедростью Максума. Повесив винтовку, он отнес в шалаш тяжелый хурджин своего благодетеля. Разжигая огонь для обеда, он с удивлением думал: «Вот что значит сын почтеннейшего Ишан-бобо! Он, видно, тоже не простой человек».
Бабакул расстелил палас и скатерть в тени возле шалаша. Разломив лепешки, которые принес Максум, он положил в деревянную чашку мясо.
— Бог дает, сколько заслужишь. Некоторые безнравственные люди, осквернив души, забрали чужие земли. Но разве они получат какие-нибудь блага от этого? Один из них Джанизак. Землю-то он получил, а засеять ее нечем, вот он и ходит по улицам в поисках хлеба, — сказал Максум и взял в рот кусок вареного мяса. — Благодаря аллаху ты никогда не будешь униженным. Потому что твой дед получил благословение моего деда, твой отец — моего отца. И твоя верность мне известна. Я помню, как ты дал отпор Кучкару и Умату. Молодец! И я всегда молюсь за тебя.
— Спасибо, почтенный... — сказал Бабакул, сложив на груди руки.
— На днях видел во сне отца. В белом халате, в белой чалме, а лицо светится. Длинная белая борода. Как пророк! — Максум положил в рот упавший на скатерть костный мозг и посмотрел исподлобья на онемевшего от удивления Бабакула. Потом закрыл глаза и продолжал: — Отец, открыв рот, промолвил: «О сын мой, если хочешь, чтобы на свете осталась твоя добрая слава, делай добро, добро, добро».
