Нагнетающаяся тишина в салоне похожа на бомбу замедленного действия. Мы висим на волоске от ссоры. Бобби срывается первым.
− Иисусе, я не слепой! − ударяет он себя ладонью по лбу и начинает истекать словами, точно кровью: − Ты избегаешь меня. Перестала звонить. Я вижу, ты флиртуешь с ним. Вся Академия шепчется, что ты крутишь шашни с этим Зверем!
− Послушай, ты э-э… все не так понял, − заикаюсь я со слезами на глазах, намертво вцепившись в дужку очков. − Он пригласил меня на… дружеский ужин.
− Дружеский ужин! − едко передразнивает меня Бобби. − Ты уверена, что этот конченый псих не перепихивается с друзьями во время этого самого дружеского ужина? Я похож на идиота?.. Говори, что между вами! И не ври мне!
− Останови машину, − треснувшим голосом требую я, из последних сил сдерживая застилающие глаза слезы.
«Мерседес» скорости не сбавляет и продолжает ход.
− Тормози, чтоб тебя! − во всю мощь ору я, топая ногой.
Шины свистят на мокром асфальте до полной остановки. Вся в слезах я вылетаю на дорогу, убегая куда глаза глядят.
− Извини меня, пожалуйста! − выскакивает за мной перепуганный Бобби. − Я наговорил лишнего. За меня говорила ревность. Стой, Ева! Подожди!
Устав бежать от всех своих проблем, я закрываю лицо руками, понимая, что больше не могу биться о стену, разбивая руки в кровь. Терпение оставляет меня, и накопленные эмоции вырываются наружу. У меня кружится голова, плечи содрогаются от рыданий, тушь течет по лицу, снег налипает на ресницы. Я уже не знаю точно, от чего плачу: то ли от жалости к Бобби, то ли от безответной любви к Гавриилу, то ли от всего вместе сразу. Невыносимо тяжело носить под сердцем неразделенную любовь и еще тяжелее травмировать равнодушием любящего тебя мужчину. Наполненный надеждой взгляд черных, как сама ночь, глаз Бобби светится изнутри. О такой сильной любви мечтает любая девушка. Бобби добрый, надежный и по-своему красивый. У меня сердце кровью обливается от того, что участь нашего разваливающегося романа катится по наклонной. Разве можно просто взять и зашвырнуть ему в лицо его же доброту, словно комок грязи?
До чего я докатилась…
Всю оставшуюся дорогу до коттеджного поселка в салоне «Мерседеса» висит давящая тишина. Притворяясь спящей, я крепко прижимаю к груди рюкзачок, борясь со щемящей болью в груди. Очень скоро мне придется сделать непростой выбор. Мотаясь из стороны в сторону, я только загоняю себя глубже в угол. Пускай сегодня мы с Бобби помирились, но каждый из нас остался при своем мнении. Ссора не забудется, осадок останется, и стоит мне взбаламутить воду, как его обоснованное предъявление будет першить у меня же в горле.
