Страсти Евы | страница 64



«Что за ересь у тебя в голове, Гробовой?» − гневаюсь я на себя, ощущая воскрешение сексуального голода. Брюки у меня в промежности уже натянулись до предела, грозятся лопнуть по швам вслед за цепями мечущегося по клетке подкожного цербера. Как специально, бегунок на молнии безжалостно врезается в уздечку моего раздувшегося тяжелого члена. Грязная похоть злит и дразнит сочным куском мяса истекающего голодной слюной исчадия ада. Простреливающие все мое тело импульсы отдаются аж в голове, прямо как какая-нибудь ноющая зубная боль.

«Разрази меня гром, рассудок близок к краю!» − до боли скрежетнув зубами, я топлю стопкой водки стучащие в голове вереницы отягчающих грязных мыслей, где я бессовестно вкушаю кареглазый запретный плод. Воистину горбатого могила исправит. Необузданное либидо и так доставило своему покорному слуге массу проблем. Растление сестры Никиты увенчается тем, что нагроможденная проблемами жизнь полетит ко всем чертям.

К черту, история с Лизой Андерсен ни в коем веке не повторится. Безвинная жертва больше не захлебнется собственной кровью в кровавой мясорубке. Адская машина не пощадит никого. Слепоглухонемой комбайн дробит кости богачам и нищим. Кровавый шлейф тянется по дорогам городов и стран. Безродная кровь кровавыми слезами умывает стонущую землю. Всюду одно сплошное кровавое месиво.

Воистину такими темпами прислужники Тьмы заколотят последний гвоздь в гроб моего тонущего в крови рассудка.

Клуб братьев Крестовичей. Настоящее время

В приглушенном красном свете золоченых люстр я вижу Гавриила Германовича. С величием короля на троне он восседает на черном стеганом кресле из лака у забитого яствами стола. По беспокойным глазам я определяю, что его душевное состояние близко к критической отметке. На приличном расстоянии от него пируют и просматривают биржевые сводки бородатые братья Крестовичи. Еще дальше, около подиума с пилоном, томно зовет на оргию видная кованая кровать с помятыми простынями.

Гавриил Германович прослеживает мой взгляд, и кромешная тьма его зрачков полностью затапливает синюю радужную оболочку. Вне всяких сомнений, мы сейчас думаем об одном и том же − о мистерии на кровати.

− Не бойся, Ева, без твоего согласия кормить из ложки не буду, − здоровается он фривольным комментарием и с дворянской выучкой делает пригласительный жест рукой в сторону лакированного дивана.

− Спасибо за гостеприимство, − учтиво отвечаю я за нас с Юлей.

− Но вызывающая к доске школьная форма вынуждает оставить нимфетку после уроков, − заканчивает приветствие Гавриил Германович, напряженным взором нескромно прогуливаясь по моей фигуре. − Воистину, Ева, ты вырядилась, прям как мой любимый персонаж из документального фильма про любовь.