– Мне любопытно все, что ты рассказал. Но если я соглашусь, что ты потребуешь от меня взамен?
– Немного твоей крови.
– И все?
– И все.
– Странно. Зачем тебе понадобился именно я? Мало ли на свете слепых поэтов!
– Я бродил здесь в одиночестве и не мог никого найти. И вот я набрел на тебя. У тебя есть то, что нужно мне, а у меня – то, что нужно тебе. Вот и весь секрет.
– Заманчивая сделка, – Люций призадумался. – Но у меня вопрос.
– Я слушаю.
– Разве ты не можешь меня просто убить? Это ведь так легко. Особенно в моем случае. Зачем тебе идти на сделку?
– Убить? О, нет… Это не мой метод. Меня можно назвать странным вампиром, ибо я не нападаю на людей. Не люблю охотиться. В отличие от других я предпочитаю все решать добровольно. У каждого человека есть кровь, а мне есть что предложить практически каждому.
К тому же ты не воин, не носишь меча, не участвуешь в пьяных драках на окраинах Менкара, у тебя должна быть чистая кровь.
Это значит, что у меня меньше шансов оказать тебе сопротивление?
Нет же. Говорю, я не нападаю на людей. Я лишь даю им то, что они хотят, но не могут получить это сами.
– Немногие откажутся от бессмертия… – с каждой секундой Люций чувствовал, что ему становится все тяжелее и тяжелее дышать. Близость выбора, такого опасного, такого неоднозначного, но такого притягательного, кружила голову. И предвосхищая столь важный момент, он терялся в сомнениях.
– Да. Но не все согласятся добровольно стать убийцами.
– ?
– Многое, если не все в нас, подчинено нашему главному инстинкту – насыщению. И чтобы насытиться, мы вынуждены убивать. Убивать и скрываться. Соответственно, находиться долго на одном месте мы не можем. Это существенный недостаток, на который многие поначалу не обращают внимание. А понимают весь трагизм лишь после обращения.
– Это все?
– Не только. У нас есть и другие недостатки.
Фактически мы мертвецы. Сердца наши холодны, как и наша кожа. Чувства наши притуплены. Никто из нас не может жить полноценной жизнью человека. А иметь детей могут лишь те, кому посчастливилось сотворить их при жизни.
Мы не можем радоваться обычной человеческой пище и питью, вкушать их и получать от этого удовольствие. Алкоголь на нас не действует… да мы и не выносим его…
– Всем этим можно пренебречь, – Люций перебил его.
– Ты думаешь?
– Конечно! – поэт махнул рукой. – Разве могут сравниться с вечной жизнью и возможностью увидеть свою мечту какие-то мелочи? – Что ж, если это не играет для тебя определяющей роли… После секундного раздумья Люций сказал.
