— Где?…
— Дома. Все три окна.
Какой ещё свет?… А. А я не заметил. И где-то к пятому этажу я понимаю. Что-то случилось с мамой. Потому что она всю жизнь ругает меня за оставленный свет. И если все три окна… Что-то случилось. Поэтому и Лёвку кто-то забрал. Ну… Лёвка. Главное — чтобы Лёвка. Я же думал только о нём, не отвлекался! Но и мама…
Лифт едет и едет… Сто лет ещё будет ехать, надо было пешком.
Мы, наконец, выскакиваем из него, и вдруг я впадаю в ступор. Всего-то: нажать кнопку звонка. И многое станет ясно. А вдруг… Вдруг я не хочу знать этого «ясно»? И не хочу думать, кто главнее — Лёвка или мама. Только бы не Лёвка, только бы не мама, крутится в голове по очереди, вернее, одновременно. Не мама, не Лёвка.
— Ну, чего ты, — говорит Костик. И вдруг понимает. И нажимает кнопку сам. Я чуть не схватил его за руку; но не успел. Надо же, какими слабыми бывают мои руки и ноги.
Щёлкает замок. Открывается дверь.
На пороге в прямоугольнике света стоит человек. У него борода.
Что это?! Кто!!!
…Этот бородатый человек захватил моего Лёвку и нашу квартиру, и жжёт в ней свет, во всех комнатах. Мама! Где мама?!!
— Игнат, ты что? Не узнал, что ли?
Я узнал. Только сейчас. Не глаза и нос, а голос. И свалился на этого человека, упал. Прямо в него.
Вообще-то мне хотелось и убить его тоже, прямо сейчас.
— Я думал… Лёвка. Лёвка дома?
— Дома! — кричит он своим птичьим голосом из кухни, — а я тебя в садике ждал, ждал! А п’ишёл — он!
— …Зачем ты отрастил эту бороду идиотскую, — бормочу я. У него чужое лицо с бородой, не хочется смотреть. Вдруг вспоминаю про Костика, оборачиваюсь и объясняю ему:
— Это мой папа. Папа приехал!
И вдруг я вижу, что Костик сидит на полу. И плачет. По-настоящему, слезами, размазывает кулаком. Вот этот Заяц, который был такой логичный, умный такой, непробиваемый.
— Костик! Зайцев, ты что?!
— Я думал, — он отворачивается, чтобы я не видел, — я думал, он совсем пропал, Лёва твой. Что из-за меня! Я же тебя просил остаться, из-за меня, я думал, понимаешь? Что совсем!!
— Это твой друг? — спрашивает папа.
— Да, это мой друг, — говорю я, — Костя Зайцев.
* * *
Мы пьём чай и рассказываем, как всё было. То есть я рассказываю, а Костик молчит, будто он вовсе ни при чём. А потом вдруг он говорит:
— Надо позвонить.
— Кому?…
— Да Кирилловым этим. И воспитательнице тоже, она же там на ушах стоит.
Точно. Надо позвонить, а я и забыл. Как только этот Костик всё помнит?
Я весь вечер не могу оторваться от Лёвки, какой он классный. С вот этим носом, ртом и ушами, со всеми его дурацкими песнями. А папу я отправил бриться. Не мог с ним разговаривать, у меня в животе всё сворачивалось трубочкой, как на бороду это посмотрю.
