— Я сварил макароны, — сказал я.
— Что? — спросила она.
А я уже ей положил в тарелку и посыпал сыром. Правда, они уже были холодные, и сыр не расплавился.
Но всё равно, всё равно. Теперь никто не скажет мне, что я ничего не стою, что я ничего не сделал в жизни.
Я сварил макароны. И мама сказала, что в жизни не ела ничего вкуснее.
В тот день я понял, что готовить не так уж трудно и даже приятно. Сейчас мною освоено три блюда: макароны (правда, теперь я знаю, что их потом лучше на сковородке поджарить, вкуснее), картошка ещё варёная. И омлет! Специальный тройной омлет, разделённый на три сектора. Мамин — с помидорами и зеленью, мой — только с помидорами, а Лёвкин — без ничего, он плюётся помидорами этими. Главная же моя поварская фишка — это сыр. Если любую еду засыпать сыром, то выходит не просто еда, а искусство. И вот ещё что: если я приготовил ужин, то никто уже не скажет, что комната моя завалена и в неё не войти. Ну, скажут, конечно. Найдутся некоторые. Но согласитесь, что моральное превосходство на моей стороне.
* * *
Река
Переходы. Дурацкая вещь, переходы эти, но ничего не поделаешь. Вверх ещё ничего, но вниз! Когда-нибудь я загремлю на своих роликах, никак не научусь спускаться легко и уверенно.
Зато! Последний переход, я поднимаюсь по лестнице и вижу реку. Наконец-то. Я на набережной!
Подъезжаю и сначала просто смотрю.
Вода вблизи выглядит так себе. Не очень чистая река Москва, конечно. Но это если смотреть на поверхность. А так… Так я думаю, что она просто река; была задолго ещё до Москвы, моего города. И пришли сюда древние люди, и стали жить…
Город какой огромный отражается в воде. Высотка, гостиница «Украина». И в оба края — Москве конца не видно. Никогда с обычных улиц не увидишь столько города, сколько с берега реки.
Ноги несут меня в путь, под мои шесть мостов, к путеводной звезде на башне Университета.
Шаг, другой… Я стараюсь толкаться чисто и ровно, руки за спину, как настоящий спортсмен-конькобежец. Тут, на моей набережной, мало людей — гулять неудобно, и переходов сюда почти нет, не попасть так просто к моей реке. Так что это наше место, велосипедно-роликовое, колёсное.
Левой, правой… Пролетела в один миг электростанция, так похожая на корабль со своими белыми трубами. Стараюсь не смотреть влево, там дорога, полно машин; я дышу не ими, а рекой. Чувствую её, реку. Проезжаю Белый дом, Мэрию — сначала мне было не по себе ездить здесь, а теперь привык, и чего такого страшного. Ныряю под первый мост — Новоарбатский; древнегреческие колонны в воде, такие неожиданные. Сверху машины несутся на Кутузовский, никто и не знает про эти колонны внизу. Потом метромост — любимый из всех, за чёткость линий, ясную дугу, чистая конструкция, никаких излишеств.
