Святополк бежал от них до самой Польши.
Польского короля, своего тестя, ему долго уговаривать не пришлось. Идея завоевать Киев тому сразу понравилась, но он в это время воевал с немцами. Ярослав уже договорился было с немецким императором и даже осадил какой-то польский город, но особого рвения не проявил, и немцы вскоре помирились с поляками, дав им возможность спокойно заняться Ярославом.
Ярослав ничего не подозревал и, оставаясь в полной уверенности, что поляки воюют с немцами, радовался своему новому великокняжескому титулу, расслаблялся и ловил рыбу в Днепре. И вот как раз когда начался клев, ему сообщили, что поляки во главе с самим королем Болеславом напали на Русь и уже подходят к Бугу.
Ярослав бросил удочку, сказал: «Не время думать о забаве — время спасать отечество!» и пошел собирать войско. Любой рыбак оценит глубину политической ответственности этого поступка. Советники Великого Князя долго не могли прийти в себя от увиденного. Конечно, они знали, что Ярослав не только рыболов, но и мудрый государственный деятель, но чтоб до такой степени…
Поляки не торопясь наводили мосты через Буг, когда на другом берегу появилась дружина Ярослава. Полагая, что стояние на Буге затянется как незадолго до этого стояние на Днепре, русские стали распаковывать вещи, ставить палатки, разводить костры. Некоторые пошли купаться. Может, стояние и действительно затянулось бы, если б Ярославов воевода не надумал повыделываться. И знал ведь, вроде бы, к чему такое приводит, но история, как известно, никого ничему не учит.
Он вышел на берег и громко, во всеуслышанье обозвал польского короля жиртрестом, показал язык и продекламировал несколько непристойных дразнилок.
Ну, Болеслав, что греха таить, действительно был довольно солидным, если не сказать полным мужчиной, и он страшно не любил, когда ему об этом напоминали. При этом он был человеком вспыльчивым и совсем не робким. Не зря же его назвали Болеслав Храбрый. Не стерпев обиды, король взмахнул саблей и помчался впереди своего войска на обидчиков. Русские даже растеряться не успели. Ярослав сам не понял, как ноги унес, и только добежав до Новгорода сообразил, что он больше не Великий Князь. Осознав, что произошло, он кинулся к Волхову, вскочил было в первую попавшуюся лодку и собрался уже мотать в Швецию, как рядом, откуда не возьмись, появился Коснятин — новгородский посадник.
— Что, князь, далеко ли собрался? — спросил он и рубанул топором по дну лодки.
