Агенты Бормана растерялись: в инструкции N125/674-IV-A ничего не было сказано о Шелленберге, а тот, совсем обнаглев, обернулся к ним и сказал: «А, это вас Борман прислал? Очень мило. Возьмите чемоданчики и отнесите в мою машину. Душечка Борман всегда так заботлив!»
Окончательно сбитые с толку громилы выполнили приказание Шелленберга, тот усадил Вольфа в машину, дал громилам на чай и сказал: «Поцелуйте от меня лысину партайгеноссе Бормана и передайте мой пламенный привет».
Гиммлер, включив радио на всю мощность, кричал:
— Вы провалили операцию и поставили под удар меня, ясно вам это?! Каким образом Борман узнал о наших переговорах?!
Шелленберг покраснел.
— Я не понимаю, — сказал он, — почему вы на меня так смотрите. Между прочим, если бы я не подслушал разговор Бормана с его агентами, то…
Его прервали всхлипывания Вольфа:
— Не ругайте меня, рейхсфюрер, не ругайте! Если бы вы знали, что я пережил за эти дни: по ночам кто-то привязывал меня к кровати; когда я шел на переговоры, черные кошки стадами перебегали мне дорогу; в еде мне постоянно попадались крысиные хвостики и лапки; мои тапочки прибивали к полу, а в сапоги наливали масло; каждый день мне приходили записки за подписью какого-то п. Ш., где мне угрожали смертью, если я не уберусь.
— Что это за п. Ш.? — спросил Гиммлер.
— Пастор Шлаг, — ответил Шелленберг, — есть у нас такой пособник коммунистов.
— Так значит, о наших тайных переговорах знают даже явные пособники коммунистов? — взревел Гиммлер.
— А что вы опять на меня так смотрите? Чуть что, так сразу Шелленберг, будто я баба какая болтливая! Да, я общительный: разведчику нельзя иначе, но не болтливый: если надо, то я могу молчать как берлинская стена.
— Какая стена? — переспросил рейхсфюрер.
— Берлинская.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
(ШЕЛЛЕНБЕРГ)
Иногда он выбалтывал даже то, чего и знать-то не мог.
* * *
Борман проснулся от поцелуя в лысину. Перед ним стояли два его агента.
— Это вам от Шелленберга, — сказал один из них.
— С пламенным приветом, — добавил другой.
Борман не впал в истерику, хотя и понял, что его обманули: он собрался с мыслями и спустил громил с лестницы, изрубил топором портреты Гиммлера, выбил стулом окно, выбросил туда остатки портретов, набил морду секретарю; спускаясь в гараж, плюнул в лицо какому-то генералу, который именно в этот момент, задумался, не напрасно ли он голосовал в тридцать третьем за Гитлера, в гараже Борман проколол шины всех автомобилей и, окончательно успокоившись, взял такси, так как шины его личного автомобиля оказались проколоты, и помчался к фюреру. У него остался только один шанс: успеть туда раньше Гиммлера.
