— Штирлиц! Тысячу лет тебя не видел! Что же ты ко мне не заходишь? Тебе Столичной?
— Я за рулем.
— Прости старого дурака: конечно Московской.
Он налил Штирлицу полный стакан, а себе плеснул немного в рюмку и сказал:
— Россия. Какое емкое понятие! Сколько связано с ней: загадочная русская душа, русская зима, русская тройка, русские дороги, русская водка, русская свинья, я имею в виду русскую кухню. За Россию, Штирлиц, до дна!
Штирлиц пригубил стакан.
— Я уезжаю, — грустно сказал он.
— Начальство вызывает?
— Да нет, просто дела всякие.
— Рвешь когти? Понимаю, этот Мюллер кого угодно достанет, не обращай на него внимания.
— Да я не из-за этого, — промямлил Штирлиц, изучая свои ногти.
— Понимаю, — внезапно загорелся Шелленберг, — это тайна. Я знаю, что такое тайна: сам работаю в разведке, можешь мне довериться: когда дело касается чужих тайн, я могу молчать как кремлевская стена.
Штирлиц промолчал в ответ. Шелленберг мрачно насупился и сказал:
— Ну, так уж и быть: выпишу тебе документы.
— Выпишите мне мужские и женские документы, — попросил он.
— Зачем? Придется переодеваться.
Штирлиц кивнул. Шелленберг вздохнул и выписал документы.
— Вернешься? — спросил он.
— Постараюсь.
— Возвращайся скорее, Штирлиц. Нам надо о многом поговорить. Мне ты можешь доверять, уж я-то не проболтаюсь.
Уже дойдя до двери, Штирлиц возвратился и положил на стол ключ.
— Мюллер заперся в седьмой камере и не выходит. Покормите его, что ли.
— Заперся? — лукаво переспросил Шелленберг.
Штирлиц смущенно опустил глаза.
— Какая разница… Его можно уже выпустить.
— Договорились, — сказал Шелленберг, пряча ключ в стол. — А в том, что наш разговор останется между нами, можешь не сомневаться.
— Ну да, — рассеяно сказал Штирлиц.
Выходя, он слышал, как Шелленберг говорит по телефону:
— Держись за стул, а то упадешь! Знаешь, с кем я сейчас разговаривал?..
«Трудно будет, — думал Штирлиц, выходя из здания РСХА. — Конечно, можно доказать, что все это неправда, но…»
«Мама! Смотри: русский шпион!» — закричал какой-то малыш, показывая на него пальцем и, получив от матери подзатыльник, заревел.
«Трудно будет», — снова подумал Штирлиц.
Через час он и Кэт уже ехали в Швейцарию.
* * *
Выйдя из самолета, генерал Вольф сразу увидел громил партайгеноссе Бормана. Улыбаясь, они двинулись к нему. Вольфу стало не по себе: уж очень это смахивало на инструкцию N125/674-IV-A, если так, то ему оставалось рассчитывать только на чудо.
Чудо явилось в лице Шелленберга. Как из-под земли возник он за спинами громил и, растолкав их, обнял Вольфа. «Какая встреча! — воскликнул он. — Тысячу лет вас не видел, Вольф! Как долетели?»
