— Есть у меня один на примете, такой, что кого хошь свяжет. Профессор Плейшнер. Я тебе напишу адресок.
«Совсем уже не соображает», — с горечью подумал Штирлиц и сказал:
— Не надо мне профессора: работа-то не очень интеллектуальная.
— Слушай, Штирлиц, — пастор Шлаг взял Штирлица за лацкан и хотел притянуть его к себе, но вместо этого притянулся к нему сам и остался стоять, упершись в могучую штандартенфюрерскую грудь советского разведчика. — Слушай, Штирлиц, если ты меня уважаешь, так изволь прислушиваться к моему, ик, мнению: лучшего связальщика, чем профессор Плейшнер ты не найдешь во всем рейхе и в вашем, ик, Советском Союзе.
Шлаг качнулся вбок и, потеряв равновесие, опустился на пол у ног Штирлица. «Ну, если уж он на принцип попер, — подумал Штирлиц, — то не уступит. Надо у него хоть этот адрес взять, пока он еще может говорить». Штирлиц записал адрес профессора Плейшнера и, попрощавшись со своим подвыпившим другом, пошел к машине. А пастор Шлаг допил его стакан и, закутавшись в принесенную Штирлицом сутану, свернулся калачиком под столом и уснул.
Сейчас он спит, но к утру он очухается, и, превозмогая головную боль, начнет выполнение трудной, незаметной и очень нужной для далекой Родины его друга работы.
* * *
Штирлиц остановил машину на швейцарской границе.
— Приехали, святой отец! — сказал он, тыча локтем храпевшего на соседнем сидении пастора Шлага. — Вставай!
— Проклятьем заклейменный! — затянул в ответ пастор и, открыв осоловелые глаза проворчал. — А-а, это ты, сын мой.
— Если бы я был твой сын — моя мама повесилась бы, — отрезал Штирлиц. — Вставай, работать надо!
— Штирлиц, опохмелиться дашь?
— И так уже всю машину зарыгал, хватит. Рассказывай, чего надо делать.
— Я приеду в Берн, — покорно начал пастор, — Найду там всех, с кем генерал Вольф ведет пе…рыг…воры. Скажу им, что Штирлиц дурак.
— Поговори у меня еще! — Штирлиц вытолкнул Шлага из машины.
— Странно, — сказал пастор, — а мне казалось, что ты меня совсем не слушаешь.
— Когда кажется — креститься надо!
Пастор перекрестился.
— Да брось ты, Штирлиц, — сказал он. — Искать кого-то, объяснять… Сорвать эти переговоры и дело с концом. Вечно ты все усложняешь.
— Ладно, — проворчал Штирлиц, — делай как знаешь, только чтоб переговоры сорвал.
— Считай, что уже соврал… Сорвал. Давай на посошок.
— Пшел работать, алкаш! — Штирлиц с размаху пнул Шлага под зад. Пастор замахал руками и кубарем покатился вниз по снежному склону.
Садясь за руль, Штирлиц оглянулся на лыжи, забытые пастором на заднем сидении, и у него защемило сердце.
