— Она слыла красавицей со дня своего рождения. Я умею предсказывать судьбу по звездам, могу истолковывать любые приметы, умею читать полет птиц. Пятница — день Венеры. Я предрекла ей счастливое будущее. Девочки, родившиеся под этим знаком, становятся женщинами, которых мужчины носят на руках. Ведь не успела Феличина вырасти, как за ней уже вовсю — словно черти за безгрешной душой — бегали ухажеры. Не случайно у нее на груди есть счастливый знак — небольшая коричневая родинка прямо под сердцем.
Я невольно коснулась груди рукой, но Лючия, казалось, не заметила этого. Она торопливо продолжала:
— Ее крестили в пасмурный дождливый день и дали ей имя Феличина Элиза-Мария. Феличина означает «счастливая». Когда крестная мать держала ее над купелью, из окна церкви прямо на ее лицо упал солнечный луч. Да, это было настоящее чудо. — Лючия кивнула несколько раз. — С самого первого дня в ней проглядывало что-то особенное. Она была неистовой в любви и страшной в своей ненависти. — Лючия посмотрела мне прямо в глаза. — И я никогда не забывала ее.
Я поняла по ее взгляду, что она узнала меня. Губы Лючии искривились, из глаз готовы были хлынуть слезы. Я быстро встала и положила ей на колени кошелек с деньгами.
— Спасибо, — сказала я тихо. — Спасибо за все.
Когда я вышла на улицу, уже смеркалось. На фоне темнеющего неба выделялись еще более темные силуэты деревьев. С полей доносилось пение цикад, воздух был напоен пьянящим ароматом разнотравья — чабреца, лаванды, ракитника, марсилии… Я глубоко вдохнула в себя все эти запахи. Нет, нигде в мире нет больше такого благоухающего воздуха, как на Корсике. Меня вдруг охватило чувство, которое мы испытываем, возвращаясь наконец в хорошо знакомые места или встречаясь с дорогими и близкими людьми.
Я брела, не помня себя, по каким-то улицам, а затем вдруг совершенно отчетливо осознала, куда иду. Укоренившаяся неосознанная привычка заставила меня очутиться на улице, которая вела к особняку Казанова. Вообще-то «Казанова» означает «новый дом», а дому этому уже более 200 лет, и от него наша семья получила когда-то свое имя. И я пошла вперед по улице, снедаемая желанием увидеть дом, где родилась. Мне хотелось проверить, пережило ли это старое каменное жилище нашу семью.
Когда я уже подходила к дому, прямо над небольшой площадью в конце улицы поднялась яркая луна. И вот он передо мной, наш дом. Толстые каменные стены выглядят все такими же прочными, построенными на века, хотя в расщелинах между камнями выросла уже трава, а вверх по стенам устремились плети виноградной лозы и жимолости. Крыша в некоторых местах просела, словно уступая напору времени, на месте печной трубы виднелись буйные заросли чертополоха и крапивы. Входная дверь заколочена досками. Моя комната, располагавшаяся на первом этаже в левом крыле дома, смотрела на меня пустыми глазницами окон; на ржавых петлях висели наполовину сгнившие ставни. Да, это был мертвый дом — вернее, дом мертвых.
