Мадам Казанова | страница 10
Но почему Иль Моро не удостаивал меня даже взглядом? Почему не желал замечать того, что бросалось в глаза всем остальным? Часто, придав себе привлекательный вид, я как бы случайно старалась попадаться ему на глаза. Достаточно было улыбки, нескольких кокетливых слов — и Иль Моро разглядел наконец то, что я хотела ему показать. Теперь, когда я случайно оказывалась рядом, его темные глаза выжидающе смотрели в мою сторону, а сильные руки раздвигались, словно готовы были обнять меня и не отпускать.
Вот почему я проводила на улице больше времени, чем дома. Видя мое возбужденное состояние, кормилица нередко упрекала меня:
— Ну почему ты не берешь примера со своей сестры? Вон она какая тихая и послушная.
— Нетрудно быть тихой и послушной, — возражала я, — когда никто даже не смотрит на тебя.
— Зато на тебя, как я погляжу, слишком многие заглядываются. — Лючия упорно не желала менять тему. — Носишься повсюду, как сучка, у которой течка. Смотри, попадешь в котел на дьявольской кухне.
— Что ж, это лучше, чем оказаться на твоей кухне, — поддразнивала я кормилицу. — И вообще оставь меня в покое, Лючия. Я знаю, что делаю. Ведь я уже не ребенок.
— Вот как раз это меня и беспокоит, — со вздохом признавалась Лючия.
Когда Иль Моро заговаривал со мной, я не очень-то знала, что и отвечать, мне просто нравилось находиться рядом с ним. От него пахло вином и веяло какой-то мужской силой. Он гулял теперь по улицам без своей блондинки, и это наполняло меня ликованием: ему нужна я. Итак, Иль Моро преследовал меня повсюду, и однажды я позволила ему догнать себя возле кладбищенской ограды. В тот раз он едва не раздавил меня в своих крепких объятиях, и я чуть не помешалась от его поцелуев. Я наслаждалась его неистовостью, его силой, посмеиваясь над первыми шевельнувшимися в душе опасениями. Встретив Иль Моро в следующий раз, я согласилась повидаться с ним у подножия горы за городской чертой. Все запретное обладало тогда для меня особой притягательностью. Однако этому первому свиданию с Иль Моро суждено было стать последним. Ведь теперь, когда Иль Моро — как и все остальные — влюбился в меня, я попросту потеряла к нему всякий интерес.
Был серый прохладный осенний полдень, и по земле ползли клочья тумана. Крошечные капельки влаги, скопившейся на листьях деревьев и на живой изгороди, падали мне на лицо, на волосы, на ресницы. Я дрожала от холода в своем тонком платье и, конечно, предпочла бы сейчас оказаться дома, в своей теплой комнате. Иль Моро уже больше не привлекал меня, я хотела только сообщить ему, что между нами все кончено и что я не хочу его больше видеть.