Комплекс Мадонны | страница 6
— Сдавай их.
— Я так и собирался, — ответил тот, заговорщицки ухмыляясь. — Как вы думаете, стоит ли мне еще прикупить и завтра сдать подороже?
— Нет, они поднимутся лишь на несколько пунктов, этого не хватит, чтобы заплатить налог и комиссионные. — Тедди помолчал. — Но твоя мысль, Фрэнк, правильная.
— Благодарю, мистер Франклин.
Тедди не спеша направился в сторону «Брукс Бразерс». Подождав, пока автомобиль отъедет, он перешел улицу и повернул на Нассо-стрит. Он не мог рисковать тем, чтобы Фрэнк узнал, куда он направляется; если все пойдет наперекосяк, Фрэнк сможет дать против него показания.
Закусочная была крошечной, с дюжиной поломанных красных пластиковых стульев на таких коротких ножках, что для ног совершенно не оставалось простора, и посетитель, торопливо запихнув в себя бутерброд, спешил уйти, так как предоставляемые стулом удобства не располагали его засиживаться. После толчеи обеденных перерывов теперь в закусочной было пусто, и ежедневно шнырявшие по огромным административным зданиям шесть парней-рассыльных, среди которых был Лопес, сидели у стойки, курили и тупо разглядывали заявки на сегодняшний день, нацарапанные на грифельной доске, висящей у входа. Лопес сразу же заметил Тедди и двинулся к нему мимо стульев.
— Хотите кофе, босс?
Тедди, поколебавшись, кивнул в сторону остальных парней.
— Они глупы и плохо говорят по-английски, — уверенно заявил Лопес, успокаивая его. — Вам какой?
— Черный.
Лопес толкнул чашечку с блюдцем по прилавку, и часть кофе выплеснулась.
— Сколько вы принесли, босс?
— Пятьсот.
Кофе пах так, словно провел целую вечность в урне, и Тедди захотелось выплюнуть первый же сделанный глоток отвратительного пойла. Лопес внимательно следил за ним — действительно мальчишка, но проживший большую часть своей жизни очевидцем, наблюдающим за ужасными страданиями и болезнями своего собственного народа. Лопес стал частью большой пуэрториканской диаспоры еще в пятидесятые, до того, как наивные и заботливые благотворительные работники успели понять, что сюда переселилась целая культура, которую нельзя было для простоты статистических подсчетов свалить в одну кучу с другими обитателями трущоб, неграми, что между неграми и пуэрториканцами родственного было не больше, чем между коброй и мангустой.
— Нужно семьсот пятьдесят, — сказал Лопес, поднося спичку к дрожащей сигарете Тедди.
— За что лишние двести пятьдесят? — спросил Тедди, вдыхая приторный тошнотворный аромат помады, воздействию которой подвергнул свои курчавые волосы Лопес.