— А как вы думали, сколько это стоит?
— Я точно не знала, но думала, что-то около ста тысяч.
— Наверное, вначале так оно и было. Теперь же задача состоит лишь в том, чтобы избавиться от них. По большинству из них даже нет рыночной котировки.
— Но это же акции, и их купили на бирже, — запротестовала она.
— Видите ли, говоря по-простому, дело вот в чем: рынок, что бы вы ни взяли — золото, сталь, олово, антиквариат, жевательную резинку, можете продолжать сами, — зависит от двух вещей. Продавца и покупателя. Если у вас есть только одна составляющая, рынка не получится. Вы хотите продать эти акции, и для того, чтобы продать их, вам требуется некто, желающий их купить. Вы следите за мной?
— Надеюсь, да.
Тедди подумал, что она выглядит маленькой, напуганной и очень красивой — такие лица он встречал только на картинах: Вермеер — застывший проникающий свет, который освещал Северную Европу и делал работы голландского мастера такими трогательными, — его освещение было в самой натуре гостьи Тедди. Барбара пожала плечами.
— Как вас зовут?
— Барбара.
— Чем вы занимаетесь, Барбара?
— Я устроилась переводчиком в ООН. Начинаю с третьего января.
— Где вы бывали? Я имею в виду, помимо Нью-Йорка?
— В Европе. Путешествовала.
— Долго?
— Почти два года. Я вернулась, получив письмо от отца. Он умирал.
— Вам есть где остановиться?
— Ну. Я поселилась в «Брабурне».
— Общежитие для женщин?
— Да. В комнатах никаких приготовлений пищи и никаких джентльменов.
— Я однажды встречался с девушкой, которая жила там. В этом общежитии живет масса народу из захолустий вроде Конвея, штат Южная Каролина. Одни лентяйки, школьные учительницы и выпускницы средних колледжей.
— Вы говорите, как знаток.
— Всего лишь одна девушка оттуда. Вечер прошел в разговорах о географии, климате штата Южная Дакота и ее рецепте орехового пирога. На середине тушеной в белом вине рыбы я отключился и очнулся лишь к персикам сорта «мелба», но девушка, кажется, этого не заметила.
Наступила тишина, в течение которой Тедди обдумывал свой следующий шаг.
— Может быть, пообедаем вместе? — спросил он.
— Вы не слишком рискуете? Может быть, я буду обсуждать ливневые дожди, всхожесть зерна и «Проблемы воспитания в Новой Гвинее».
— Я же биржевой делец.
— Как и мой отец.
— Нет, не как ваш отец, — твердо произнес он. Очко в ее пользу: он был минимум на двадцать лет старше ее, а она уже знала, что он уязвим.
За обедом она сказала:
— Я никогда не ездила в «роллс-ройсе».
