Казалось, что на ходящих ходуном лесах трудится не маляр, а цирковой гимнаст. Когда маляр нес кисть к колонне, на широкие ступени университетского подъезда падали белые монетки брызг. И казалось, что на ступенях лежит свежий, неизвестно по каким причинам выпавший снег. От побелки и в самом деле пахло свежестью, как от снега.
И надо же было случиться, что, когда Мустафа нес кисть и с нее падали белые монетки, по ступеням поднимался инспектор Потапов.
Мустафа нес кисть. Одна капля упала на черный сверкающий ботинок. И сразу царственная осанка инспектора пропала. Он скривил лицо и закричал визгливым голосом, никак не соответствующим его степенной фигуре:
— Скотина! Куда смотришь!
Мустафа перестал петь и присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть, что случилось. Он увидел пятно на носке инспекторского ботинка.
— Потрите рукавом, когда просохнет, — как ни в чем не бывало посоветовал Мустафа.
— Я тебе потру рукавом, косая рожа!
— Я весь в побелке, меня не ототрешь, — отозвался маляр.
В конце концов Потапов сплюнул и быстро зашагал к двери.
Тут маляр заметил стоящего неподалеку Володю. Молодые люди встретились глазами и засмеялись.
— Как дела, господин студент? — приветственно крикнул маляр со своих лесов.
— Я еще не студент, — отвечал Володя.
— Почему не студент? Ленишься?
— Зачем же ленюсь, просто не принимают в университет.
— Не ленишься и не принимают? — Мустафа удивленно смотрел с лесов на Володю. — Должны принять!
Потом, видно, что-то смекнув, спросил:
— А может быть, ты из инородцев?
— Русский я.
— Вот я и говорю: должны принять, если русский.
В эти августовские дни у Володи была одна главная задача — лопасть в университет. Нет, не только желание получить образование и стать опорой семьи влекло семнадцатилетнего Володю под сень портала с двуглавым орлом. Императорский Казанский был одним из постоянно действующих вулканов, который время от времени пробуждался и потрясал землю. С вулканом боролись. Пытались заткнуть ему кратер новым университетским уставом, недремлющим оком инспекции, волчьими билетами и арестами студентов. Но разве можно потушить вулкан, как тушат печь или костер! Володе не терпелось попасть в самое пекло этого славного вулкана.
В пустых университетских коридорах прохладно. Словно студенты, разъехавшись на каникулы, увезли с собой все тепло этого большого, не очень уютного дома. Володя медленно шел по пустому, гулкому коридору, стараясь не греметь ботинками.
Неожиданно он вспомнил слова маляра Мустафы: «Не ленишься и не принимают? Должны принять!»
