— Смогу ли я стать таким человеком?
Володя мечтал найти товарищей по борьбе. Теперь он нашел их. Вернее, товарищи нашли его. Но на смену одному сомнению появлялось другое. Володя понял, что для этих энергичных, ненавидящих самодержавие людей он пока только «брат Ульянова». Не боец, а символ борьбы. Он тень брата. И ему страстно хотелось стать из тени плотью и кровью.
Надо управлять волей и вырабатывать твердый, непреклонный характер. Надо уметь писать в тюрьме, как Чернышевский. Надо уметь требовать своей казни, как Желябов. Надо, если ты хочешь стать революционером.
В комнату вошел Митя. Он уже успел осмотреть новый дом и, поеживаясь от холода, присел на корточки к печке.
— Здесь так холодно! — жаловался он, протягивая руки к огню.
— Займись гимнастикой с гантелями, — советовал брату Володя, — очень полезно. И холод сразу пропадает.
— А как же готовить уроки в холоде? — не унимался Митя.
— В холоде хорошо работать: бодрее ум, свежее память и не клонит ко сну. Бери пример с Рахметова. Он спал на гвоздях, а ты холода испугался.
Тут в разговор вмешалась Маняша:
— Ой! А зачем он спал на гвоздях?
— Воспитывая силу воли, — ответил Володя и, забрав книги, вышел из комнаты.
Конечно, в холоде лучше работать, свежее ум... и не так хочется спать. Ночью. Во втором часу. Но когда тебя никто не видит, можно ненадолго изменить своей «теории холода» и натянуть на плечи старую гимназическую шинель. Эту шинель мочили симбирские дожди, в нее летели меткие снежки друзей-гимназистов, от нее без конца отрывались пуговицы, но она греет. В ней скрываются несметные запасы тепла. Володя поеживается от удовольствия и снова погружается в чтение.
Книга, которая лежит перед Володей, называется «Царь-Голод». Она дана на два дня, и надо успеть ее одолеть.
«...Одни работают до кровавого пота, другие ничего не делают; одни голодают, как мухи, мрут от всяких болезней, другие живут в роскошных палатах и едят на серебре и золоте; одни горюют и страдают, другие радуются и веселятся».
Володя не просто читает книгу. Он шепотом повторяет прочитанное. И еще делает записи в тетради.
Его рука быстро и твердо выводит строки. Кажется, что он пишет не конспект, а приговор.
«Словом, железный закон рабочей платы, — читает Володя, — и ужасная власть Царя-Голода прямо происходят от теперешних порядков капиталистического хозяйства».
За окном завывает ветер. Слышен ознобный стук ночного дождя. Володе кажется, что это стучит не дождь, а где-то вдалеке рассыпает свою дробь барабанщик. И этот барабанщик аккомпанирует беспощадным словам, написанным в книге:
