— Какой поезд, зачем поезд? Мы уже пешком, — сказал стоявший на коленях.
— Поезд идет, говорю!..
— А вот друг мой идти отказывается. Степк-а-а! Что ж ты, обормот, а еще собрался на свидание! Куда тебе? Не дошел, слабак! Если она узнает, обидится навсегда. Не дойти к милашке! Даст от ворот поворот…
— Перестань болтать, сейчас же уходите!
Уже над головами скользнул яркий свет фары. Тот, что стоял на коленях, повернул к свету голову и вдруг, словно понял то, что может сейчас произойти, быстро рванул приятеля на себя, и оба повалились на рельсы.
— На помощь! — закричала изо всех сил Наташа и, оглушенная то ли своим криком, то ли подходившим составом, ничего не помня, схватила и рванула на себя одного, затем другого. И сразу же ее обдало паром, запахом нагретых масел. Наташа повалилась в снег. Она слышала тарахтящую очередь пролетающих вагонов, понимала, что жива, что живы и те, кто всего полминуты назад лежал на рельсах, но от страха, внезапно охватившей ее усталости, тяжелой и цепенящей, она не могла подняться. Кто-то подхватил ее под руку, поставил на ноги. Это был дядя Клим. Рядом с ломом в руках, по-бычьи нагнув голову вперед, стоял Петя и быстрым испуганным шепотом говорил лежавшим в снегу:
— Не шевелись, голову размозжу, не шевелись!
— Что здесь произошло? — спросил дядя Клим.
— Да вот… — Наташа, сдерживая дрожь в голосе, выругалась. — Негодяи, лежали на рельсах, еще бы немного, и… прощай…
Петя опустил лом. Дядя Клим подошел к лежавшим.
— А ну, встать!..
— Да чего вы расходились? — сказал один. — Это кореш Степан пьяный, а я тоже немного того, а встать… — Он попытался подняться и сразу же, застонав, упал в снег. — Видишь, тоже не могу. Ваша баба так дернула, что, кажется, без ноги останусь. Ну и силища!
— Какая она тебе баба? — зло проговорил Петя. — Сам ты баба!
— А ты полегче, а то могу…
— А-а-а, — махнул рукой Петя, — ты уже ничего не можешь! Тоже герой!..
Дядя Клим с Петей отнесли Степана в будку. Наташа помогла второму подняться, и он, опираясь на ее плечо, припадая на больную ногу, пошел вслед за ними.
— Э-э-э, да с этим Степаном дела плохи! — сказал дядя Клим. — Лицо белее мела, а руки аж почернели. Как замерзшие кизяки.
— Морозу-то нет, — сказал Петя.
— Что мороз! Ветер леденящий, так и при плюсовой температуре обморозишься враз. Да еще сонный. Будет помнить. Тащите снегу.
Степана раздели. Стали растирать. Лицо слегка заалело.
— А с руками дело худо… — заключил дядя Клим. — Куда же это вас черт нес?
