Грязный Гарри [другой перевод] | страница 54

Он обругал последними словами Сида Кляйнмана: не мог подобрать систему двусторонней связи, старый поц! Он бежал в темноте, жалуясь ветру на Сида. Торопливо пересекавшая темную спортплощадку женщина в ужасе обернулась, услышав приближающееся хриплое дыхание и тяжелые шаги, — лицо ее исказила гримаса страха, рот открылся, она что-то бормотала себе под нос. Гарри снова перебросил сумку в правую руку. Мышцы возмутились, и он едва не выронил ее. Гарри стиснул зубы, вцепился в ручку и продолжал бежать — теперь заныла левая нога, едва затянувшиеся раны грозили снова открыться. Гарри попытался перераспределить нагрузку, в результате чего со стороны стал похож на пытающегося бежать калеку. Легкие его превратились в духовой оркестр. Убийца был прав, Гарри чувствовал себя как покойник.

Впереди появилась разверстая пасть туннеля Форт-Мейсон — длинная, темная и безлюдная. Пробегая под фонарем, Гарри бросил взгляд на часы. У него было еще десять минут.

— О Господи!

Тело отказывалось повиноваться, и Гарри перешел на быстрый шаг — едва войдя в туннель, он почувствовал приятную прохладу, которую нес ветер с противоположного конца туннеля, где находился Водный парк. Ветер высушил пот на лице, но майка постепенно становилась деревянной и вскоре начала греметь при каждом шаге, словно панцирь. Становилось по-настоящему холодно, и Гарри поежился.

— Беги, — приказал он себе, — беги, скотина.

Он еще крепче сжал кожаную ручку и побежал, вначале трусцой, потом все быстрее и быстрее — при каждом шаге сумка колотила по ноге. Он уже больше не нес ее — скорее, это был бег каторжника с ядром, которое, в нарушение всех правил, почему-то приковали к руке.

В нишах стен горели фонари, их мутновато-желтый свет грязными пятнами ложился на бетонный пол. Между этими пятнами ничего не было, только густые черные тени. Туннель поворачивал в сторону, и, выбежав на новый прямой участок, Гарри уловил какое-то движение в этих тенях. В мерцающем свете возникли расплывчатые фигуры — они перемещались и, наконец, расположились таким образом, что блокировали Гарри путь. Вскоре фигуры приобрели отчетливые очертания, и Гарри замедлил шаг: четверо крупных парней, широко расставив ноги, поджидали его.

— Что это у тебя в сумке, папаша? — один из них вышел вперед.

На нем были обтягивающие джинсы, майка не первой свежести и высокие армейские ботинки. На пышущих юношеским румянцем щеках пробивалась скудная растительность.

— Я спросил: что в сумке?