Однажды она спросила:
— Как думаешь, сколько раз мы целовались?
— За каждый, полученный мною, я отдал, по меньшей мере, два или три миллиона. Итак, счет в огромной степени в мою пользу.
В полночь, когда прохладное весеннее небо было усыпано звездами, она проводила Джона, подождав, пока он ловко сядет в седло, а затем неторопливо поднялась в свою спальню с чувством любящей и любимой.
Сестра Мэри должна была выйти замуж за Ричарда Кранча в ноябре. До этого не могло быть и речи о браке Абигейл. По той же причине Джон не привозил ее в Брейнтри, чтобы представить своей матери и двум братьям. Время от времени он писал ей вычурные записки юридическим языком:
«Я получил наилучший совет по вопросу о Вашей судьбе и нашел, что Вы не можете заставить меня заплатить, если только не откажусь от брака, чего я никогда не допускал и не сделаю, напротив, я готов стать вашим в любое время».
Он не был, конечно, готов; и она знала это лучше самого Джона Адамса. Порывистый в любви, он был консервативным в финансовых делах: законченный дом и действующая ферма, обеспеченная юридическая практика — вот что должно предшествовать осознанному браку.
— Боги должны меня ревновать, — заметил он летом, — с тех пор как я влюбился в тебя, я полностью отошел от суда. О, у меня было несколько второстепенных дел. Сейчас, когда мне больше чем когда-либо нужны деньги, я их делаю меньше и никогда не был так счастлив. Чем не добрая бессмыслица?
Абигейл не спешила. До свадьбы Мэри оставалось полгода. По всей вероятности, через год, когда ей будет девятнадцать лет, а Джону двадцать восемь, они также будут готовы. Поскольку она раз и навсегда намеревалась выйти замуж за Джона, она дорожила оставшимися беззаботными днями.
— По-твоему, выходит, мир потерян для любви?
— Не совсем, дорогая: это означает, что любовь делает мужчин идиотами. Слышала ли ты когда-нибудь о жителе Новой Англии, который был бы счастлив, не делая деньги? Это невозможно, как невозможно жить не дыша. И чтобы доказать, что мой мир перевернулся вверх тормашками, я трачу даже не заработанные мною деньги.
— Ну, это серьезно, — сказала она, передразнивая его с суровой миной. — Нужно узнать, нет ли у кузена Коттона снадобья, чтобы излечить тебя.
Солнце припекало, но бриз с моря веял холодком, когда они отправились верхом в Брейнтри. Джон поставил лошадей в сарай, такой же заброшенный, что и окрестные поля, как заметила Абигейл на пути к ручью. Дом, который Джон Адамс-старший завещал своему первому сыну, сдавался в аренду доктору Элиша Сэвилу, чья жена была родственницей Джона Адамса. Семья Сэвил не занималась обработкой полей. Оба берега ручья заросли кустами имбиря, ивами, ольхой, вереском.
