Это была красивая история, и она родила в нас светлое чувство, но ни одна девушка не выйдет в одиночестве к винограднику в ночное время, даже находясь в безопасности нашей усадьбы. Кроме того, что касается меня, то рассказанная история не заставила утихнуть мое нетерпеливое желание увидеть «Пионовую беседку». Сколько же мне еще ждать?
Когда настало время обеда в Весенней беседке, женщины разбились на группки: сестры сидели с сестрами, кузины с кузинами, но госпожа Тан и ее дочь остались в стороне. Цзе уселась рядом со мной за столом незамужних девушек, как будто она уже не маленькая девочка и ее скоро выдадут замуж. Я подумала, что мама будет довольна, если я поговорю с гостьей, но вскоре я пожалела об этом.
— Папа покупает мне все, что я захочу, — ликующе заявила Цзе, чтобы я и все остальные, кто слышал это, поняли, что ее семья намного богаче, чем клан Чэнь.
Едва мы насытились, как услышали бой барабанов и тарелок. Они звали нас в сад. Я хотела выказать хорошее воспитание и степенно выйти из комнаты, но первой очутилась у двери. Я шла из Весенней беседки по коридору, освещенному мигающими фонариками. Я проследовала по берегу центрального пруда, мимо беседки Вечного Наслаждения. Затем прошла через лунные ворота, через которые можно было видеть заросли бамбука, орхидеи в горшках и искусно обрезанные ветки деревьев, растущих за воротами. Музыка становилась все громче, и я заставила себя придержать шаг. Мне нужно было блюсти осторожность, потому что я прекрасно знала, что вечером у стен нашего дома стоят незнакомые мужчины, и если одному из них удастся меня увидеть, вина падет на меня, и обо мне будут дурно отзываться. Но мне казалось, что в моем положении быть осторожной и не бежать едва ли возможно. Скоро начнется представление, и я не хотела пропустить ни одной секунды.
Я подошла к территории, огороженной для женщин, и опустилась на подушку, расположенную рядом со сгибом ширмы. Через щелочку можно было наблюдать за тем, что происходит на сцене. Видела я немного, но это было больше, чем я могла надеяться. За мной последовали другие женщины и девушки. Они заняли места на других подушках. Я была так взволнована, что ни капли не огорчилась, когда Тан Цзе уселась рядом со мной.
Четыре недели мой отец, на правах заказчика, наблюдал, как актеры репетируют пьесу в одном из отдаленных павильонов. Отец нанял мужскую странствующую труппу из восьми человек. Это очень расстроило мою мать, потому что эти недостойные люди занимали в обществе самое низкое положение. Кроме того, он приказал нескольким нашим слугам, в том числе Иве, помочь актерам и исполнить некоторые роли. «В твоей опере 55 сцен и 403 арии!» — однажды изумленно заметила Ива. Как будто я сама этого не знала. Представление целой оперы заняло бы более двадцати часов, но сколько я ее ни пытала, Ива не призналась мне, какие сцены решил показать папа.
