— Ах вот оно что… А что случилось с Гореловым? — спросил Иноземцев.
— Как я уже докладывал, он тяжело ранен в оба глаза, сейчас отправлен в санбат, — закончил Самсонов свой рапорт.
Иноземцев кивнул:
— Достаточно. Долго же ты узнавал… Ладно, спасибо и на этом. А вот, кстати, он и сам, наш герой… — и поднял в знак приветствия руку, когда заметил подходившего Малютина. — Легок на помине. Ну как ваша рука?
Лейтенант сейчас был одет в чью-то застиранную телогрейку, явно большего размера, причем ее левый рукав был свободен, поскольку раненая рука висела на перевязи. Кровь все еще проступала сквозь бинты.
Офицеры остановились, с интересом разглядывая лейтенанта.
— Здравия желаю, товарищ майор! — отдал честь Малютин, несколько смутившийся всеобщего внимания. — Прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.
Он протянул Иноземцеву свои документы.
— Ну здравствуй, Малютин, — кивнул Иноземцев, принимая его бумаги. — Везет же тебе на приключения… Как рука?
— Касательное ранение… Говорят, до свадьбы заживет.
— Вряд ли. Свадьба с мордобоем начнется в самое ближайшее время, — сказал Иноземцев, бегло просматривая его бумаги.
— Считайте, уже зажила.
— Так… Это интересно. Знаешь немецкий?
— Так точно. Моя мать до войны в школе преподавала.
— Это пригодится. Переводчик нам вообще нужен… Но сейчас мне нужнее всего язык, лейтенант! И чтоб это был штабной, кадровый офицер. Все эти старперы-резервисты мне уже во как осточертели. — Иноземцев провел ребром ладони по горлу.
— Когда?
— Еще вчера. Сможешь? Рука сработает? Малютин подумал.
— Ну раз надо… Тогда мне понадобится немецкая форма, товарищ майор. На троих человек. Одна, офицерская, две солдатские.
— Найдем, — кивнул Иноземцев.
— Пара немецких автоматов…
— Этого добра у нас… — Иноземцев махнул рукой. — Главное, смотри, какие у нас разведчики! Орлы! — Он подозвал жестом Степана Каморина, стоявшего в отдалении.
— Сержант Каморин, — представил его Иноземцев. — Воюет со мной от самого Сталинграда. Имеет на своем счету двадцать девять «языков». Как, Степан Петрович, возьмем офицера?
— Чего ж не взять? — ответил Степан, глядя в глаза Иноземцеву. — Лишь бы свои на обратном пути не обстреляли.
— Что еще? — спросил Иноземцев Малютина.
— Час на сон. Это лично мне.
— Договорились. И еще полчаса на сборы и разгильдяйство… Григорий Михайлович! — крикнул Иноземцев, обернувшись.
Подполковник Нефедов тут же подбежал, как если бы специально дожидался приглашения.
