Теперь этот незнакомый лейтенант, чья гимнастерка была тоже в крови, привлекал всеобщее внимание. В том числе Оли Позднеевой и Кати.
— Здравствуйте, товарищ лейтенант, — подошла к нему Оля. — Не узнаёте?
— Здравствуйте, — поздоровался с ней Малютин. — Кажется, узнаю. А, это вы сняли пулеметчика?
Он разговаривал с ней, а сам нет-нет да поглядывал на Катю, встречаясь с ней взглядом, узнавая и не узнавая…
И наконец оба враз узнали друг друга, вспомнили о давней и мимолетной дорожной встрече, о том, как читали друг другу любимые стихи…
Но ни он, ни она не решались подойти друг к другу, чтобы не оскорбить своей радостью чужое горе.
Катины глаза были полны слез, она сделала было шаг в его сторону, но потом опомнилась, отвернулась и убежала в блиндаж связи, быстро соединилась по телефону с санбатом.
— Санбат? Это хозяйство Иноземцева, да-да, бывшее Морозова! У нас переводчик, лейтенант Горелов, получил ранение в глаза, побыстрее, пожалуйста, приготовьте для него операционную, а то он ослепнет… Да, мы его сейчас подвезем…
* * *
Иноземцев выглянул из окна своего кабинета, где в это время у него проходило совещание с офицерами из штаба дивизии во главе с начальником оперативного отдела штаба корпуса полковником Егоровым.
— Извините, товарищ полковник, — сказал, он Егорову. И, нахмурясь, обратился к Самсонову: — Узнайте, Федор Дмитриевич, что там случилось… Чего там все вдруг раскричались.
Самсонов козырнул и быстро вышел.
Полковник Егоров продолжал свое выступление:
— …Могу констатировать: командование фронта по-прежнему считает участок вашего полка наиболее подходящим для нанесения главного удара. Считайте, это приказ, который не будет обсуждаться, когда мы его получим. Но пока приказа нет, можно обсудить. Я уверен, есть разные мнения на этот счет, и хотелось бы их услышать.
Офицеры переглянулись.
— Вот майор Иноземцев, наш гостеприимный хозяин, как всегда, не согласен с приказами вышестоящих, — хмыкнул полковник-артиллерист Анисимов, весь увешанный боевыми наградами. — Тем более сейчас. Не хочет, понимаешь, чтоб его беспокоили.
— Да, я в корне не согласен с решением командования! — резко сказал все еще хмурый Иноземцев. — Считаю его ошибочным. И не собираюсь это скрывать.
Все переглянулись, некоторые покачали головами: ну Иноземцев, во дает! Этот как всегда. Все ему не так.
— Разрешите изложить, товарищ полковник? — спросил Иноземцев.
Егоров, нахмурясь, кивнул и демонстративно взглянул на часы.
