— Какие тут меры… Вот я им в штабе дивизии, и полковнику Егорову лично, то же самое сказал: как мы сможем вас от этого снайпера уберечь, если мы своего батю не уберегли? Крепись, говорят, и обещали прислать какого-то своего снайпера. Мол, чемпион СССР по стрельбе тридцать девятого года. Ждем с утра… — Он посмотрел на часы. — И еще. Мы тут присмотрели нового командира разведроты вместо погибшего Медведева.
— Отставить! Я уже нашел его… Опаньки! А это кто ж такая симпатичная, почему не знаю? — Иноземцев остановился, заметив юную девушку с погонами связистки, чья женственная стройность сочеталась с подростковой угловатостью. — Что, это тоже новое пополнение?
Он смотрел на девушку пристально, не отрываясь, так, что та засмущалась, невольно отводя взгляд и не зная, как ответить на фривольное обращение старшего офицера.
— Прекрасных незнакомок на войне не бывает, — продолжал щуриться майор Иноземцев. — У них обязательно есть должность, звание, фамилия.
— Рядовая Екатерина Соловьева… — вытянулась перед начальством смущенная девушка, по-прежнему глядя в сторону. — Закончила ускоренные курсы, работаю в штабе на рации и телефонном коммутаторе.
— Как в песне: «Выходила на берег Катюша, на широкий берег на крутой… — продолжал Иноземцев, и Самсонов почтительно хмыкнул. — Выходила, песню заводила…» Ладно, потом познакомимся поближе, и все вместе споем… — утвердительно, будто приказал, закончил Иноземцев и быстро двинулся дальше, уже не оглядываясь, так что Самсонов снова едва за ним успевал.
— Разве нам не хватает связисток? — отрывисто спросил Иноземцев.
— Есть потери… В смысле сержант Костромина в интересном положении… — сказал Самсонов, как если бы чувствовал за собой вину. — На пятом месяце. Отправляем скоро домой.
— Черт… Но это наша самая опытная связистка… Ты-то куда смотрел?.. Ну нельзя оставить полк на неделю… Кстати, чья это работа? — строго спросил Иноземцев, снова остановившись. — Слушай… Неужели, Кости Горелова?
— Так точно. Через несколько дней планируем сыграть им свадьбу по-фронтовому.
— Если только Гитлер не будет возражать… Кстати, в какую графу потерь ты запишешь Костромину? — снова на ходу спросил Иноземцев, козыряя всем встречным.
Тот не успел ответить, поскольку Иноземцев в этот момент заметил немецкого пленного, которого выводили из кабинета, где шел очередной допрос.
— Резервист?
— Он самый. На гражданке был бухгалтером, — подтвердил Самсонов. — Недавно призвали, ничего, говорит, не знает. Похоже, не врет.
