Через несколько минут связной, вложив за пазуху конверт, с места пустил коня в галоп.
Отправив двух красноармейцев с другим пакетом к тому же исполнителю более безопасным маршрутом, чтобы продублировать распоряжение полковника Головина, Русанов облегченно вздохнул и посмотрел в сторону не отходивших от репродуктора бойцов.
— Откуда они узнали, что будет правительственное сообщение? — спросил он стоявшего рядом сержанта.
— Эх, товарищ лейтенант… — многозначительно произнес сержант, прижав кулак к перевязанному виску.
— Сильно болит? — озабоченно спросил Русанов.
— Болит, — откровенно признался Брылунов.
— Крепко смазал проклятый парашютист. А знаете, кто будет говорить? — снизив голос до шепота, спросил он. Брылунов, сдерживая горячее дыхание, потянулся к уху лейтенанта и что-то тихо шепнул. Взгляд лейтенанта загорелся.
— Вы откуда знаете?!
— Солдатская душа если чего и не знает, так чувствует, товарищ лейтенант.
— Это верно, — согласился Русанов, о чем-то думая.
Ждали начала радиопередачи. Русанов стоял среди бойцов, временами поглядывая в сторону ворот. Что-то долго не возвращался конный связной. Да уже время быть взрыву… Лейтенант с беспокойством взглянул на Казенный бор и увидел на его фоне, в раме ворот, группу военных. Красноармейцы притихли. Впереди военных шел капитан.
— Вы лейтенант Русанов? — резко, как выстрел, прозвучал его голос.
По лицу капитана, как и по лицам ею спутников — еще одного офицера и рядовых, — градом катил пот. Капитан снял фуражку, вытер ослепительно белым платком русый ежик волос. В теле он был худощав, но фигура его как-то странно расширялась к шее. его костлявые плечи были высоко вздернуты вверх.
— Я лейтенант Русанов. — взяв под козырек, ответил озадаченный командир взвода.
— Очень хорошо. Дело в том, что приказ, который вы оставлены выполнять, — отменяется. Вы знаете, о чем я говорю, — о приказе ноль один ноль…
У лейтенанта зарябило в глазах.
— Наши войска закрепились на восточном берегу. Обстановка изменилась, понимаете? Торопитесь! — произнес капитан.
Русанов просветлел было от радости, что отступление прекращено, но сейчас же помрачнел снова и с беспокойством посмотрел на своих бойцов. Ему вспомнился заботливый голос полковника Головина. Как же он не сообщил об изменении в обстановке и не отменил свой предыдущий приказ?
Капитан, перебрав колючим взглядом насторожившихся красноармейцев, остановился на сержанте.
— Уведите рядовых, когда здесь разговаривают старшие!
