— Хороший человек был хозяин?
Гафия неопределенно пожимает плечиками.
— А Штепан?
— Да, Штепан был хороший.
— Была мамка ласкова с хозяином?
— Нет, не была.
— А с тобой? Любила тебя?
— Нет. Не любила. Она только дядю Штепана любила.
— Хорошо она его кормила?
— Хорошо. Он и мне давал.
— А ты кого больше всех любишь?
Девочка смущенно мнется:
— Дядю Штепу.
— Расскажи, Гафия, про ту последнюю ночь, когда умер отец. Где ты спала?
— С мамкой в клети.
— Не проснулась ли ты среди ночи?
— Проснулась. Кто-то стукнул в окно, а мамка сидела на постели.
— А потом что?
— Потом ничего. Мамка сказала: «Спи, не то побью».
— И ты заснула?
— Конечно, заснула.
— И ничего больше не слышала?
— Ничего. Только кто-то ходил по двору да мамки на постели не было.
— А кто там ходил, не знаешь?
Гафия удивленно открывает рот.
— Ну, кто! Известно, дядя Штепан, кому еще быть с мамкой!
В зале стоит тишина, от которой захватывает дыхание.
— Объявляю перерыв, — поспешно говорит председатель и сам уводит Гафию за руку. — Ты умница, малышка, — бормочет он. — Умница и хорошая девочка. Счастье твое, что ты ничего не понимаешь.
Присяжные шарят по карманам, ищут, что бы подарить Гафии, и толпятся вокруг девочки, гладя ее по голове.
— Где же дядя Штепан? — спрашивает Гафия серебристым голоском.
Толстый Гельнай, тяжело дыша, пробирается к ней.
— Пойдем, малышка, пойдем. Я отведу тебя домой.
Но коридоры забиты публикой. Гафии суют все подряд, кто яблоко, кто яичко, кто кусок сладкой булки, все растроганно сморкаются в носовые платки, бабы лезут целовать девочку и ревут. Гафия судорожно цепляется за толстый палец Гельная и сама вот-вот расплачется.
— Смотри не хнычь, — увещевает девочку Гельнай. — Я тебе конфетку куплю.
И девочка уже прыгает от радости.
Судебное следствие продолжается. Дело — точно хитро завязанный узел, его приходится распутывать сразу несколькими руками.
Суд выслушивает показания Андрея Пьосы, по просвищу Гусар, Алексы Воробца и его жены Анны, потом жены соседа Герпака. Все они показывают против Поланы. Боже мой, чего только не знают люди друг о друге! Просто срам! Не приходится богу судить людей, их судят ближние.
О желании выступить свидетелем заявляет какой-то Миша-пастух.
— Говорите, свидетель. Можете не присягать.
— Чего?
— Можете не присягать. Сколько вам лет?
— Чего?
— Сколько вам лет?
— Не знаю… Да на что мне. Во имя отца и сына и святого духа. Передает вам Юрай Гордубал, что была ему Полана доброй и верной женой.
— Простите, Миша, как так передает? Когда это он вам говорил?
