В избу входит Гафия с кружкой воды в руках. Девочка песет ее осторожно, высунув от усердия язычок.
— Спасибо, Гафия, умница ты у меня, — вздыхает Гордубал, — а что, дядя Штепан тут?
— Нету.
— А что мамка делает?
— Во дворе стоит.
Гордубал не знает, что и сказать, даже про воду забыл.
— Ну, иди, — бормочет он, и Гафия опрометью выскакивает за дверь. Юрай тихонько лежит и слушает. Лошади в конюшне стучат копытами. Напоила ли их Полана? Нет, сейчас, наверно, еще поит свиней — вон как расхрюкались. Как же, за день набегается хозяйка. Надо бы вернуть Штепана… Поеду в Рыбары, скажу: «Эй, ты, лежебока, отправляйся к коням! Полане одной не управиться. Вечером возьму и поеду», — думает Юрай. В глазах у него темнеет, и все исчезает.
В комнату заглядывает Гафия, мнется у двери и бежит обратно. «Спит!» — шепчет она матери. Полана молчит, напряженно думая о чем-то своем.
В полдень Гафия снова на цыпочках входит в избу, Гордубал лежит, закинув руки за голову, и глядит в потолок.
— Маменька велела спросить: не надобно ли чего? — выпаливает она.
— Я думаю, Полана, — говорит Юрай, — нужно вернуть Манью.
Гафия в недоумении раскрывает рот.
— А как вам, легче?
— Спасибо, легче.
Гафия выбегает.
— Говорит, что поправился! — докладывает она Полане.
— Совсем поправился?
— Не знаю.
С полудня стало совсем тихо. Гафия не знает, чем ей заняться. Мать не велела ей убегать — сиди, мол, дома, может, хозяин попросит чего. Гафия играет на крыльце с куклой, которую ей вырезал Штепан.
— Не ходи никуда, — наказывает она кукле. — Хозяин лежит, а ты стереги двор. Да не плачь, а то наподдам.
Гафия идет на цыпочках посмотреть, что делается в избе. Гордубал сидит на кровати и покачивает головой.
— Что делает мать, Гафия?
— Ушла куда-то.
Гордубал кивает.
— Передай ей, чтоб вернула Штепана. А жеребца он может получить обратно. Хочешь, чтоб у тебя были кролики?
— Хочу.
— Я тебе смастерю клетку для кроликов такую, как у майнера Иенсена. Эх, Полана, много чего есть в Америке! Все заведем. — Гордубал качает головой. — Хочешь, Гафия, я возьму тебя наверх, в луга? Там есть такой чудной сруб, даже Миша не знает, что там было. Иди, иди, скажи матери, что Штепан вернется.
Гордубал чувствует какое-то удовлетворение. Он ложится и закрывает глаза. Темно, точно в штольне. Бух-бух, это где-то бьют киркой по камню… Вот Штепан ухмыляется — одни, мол, каменья. Да, каменья. А знаешь ли ты, дурень, что такое работа? По работе судят о мужчине. Что за дрова у тебя на дворе, голубушка? Ровные да гладкие поленья, а я, бывало, корявые пни раскалывал. Вот это мужская работа — колоть пни. Или добывать из-под земли камень.
