Эх, Полана, злодейка Полана!
Сохрани тебя господь…
XXI
Потерял Гордубал покой. Ранним утром уходит со двора. Бросает хозяйство на волю божью и болтается неведомо где. Даже в Тибаве был.
— А что, Гелетей, не нужен тебе работник к скотине или в поле?
— Зачем мне работник, Гордубал, у меня два сына. А для кого ты, братец, ищешь места?
Потом в Татинском лесничестве.
— Нет ли работы? Лес рубить?
— Нету, братец, тысячи метров дров гниют в лесу,
— Ну, с богом. А что, не строится ли где железная дорога или шоссе? Не рвут ли динамитом скалы?
— Куда там, дяденька, куда там! Все нас забыли, да и для кого строить?
Что поделаешь, сяду где-нибудь, подожду, пока стемнеет. Издалека слышен звон — идет стадо, пастух щелкает бичом, точно стреляет, и где-то тявкает овчарка. В полях поют. Что делать? Юрай сидит и слушает, как гудят мухи. Закрыв глаза, он может прислушиваться часами. Ведь никогда не бывает полной тишины, все время слышна жизнь: то жук загудит, то заверещит белка. И отовсюду поднимается к небесам мирный звон колокольцев — то пасутся стада.
К вечеру Гордубал крадучись пробирается домой. Гафия принесет поесть, — ах, какая это еда? Пес, и тот жрать не станет. А впрочем, все равно. Кусок не идет в горло. Да и недосуг Полане готовить ужин.
Ночь. Вся деревня спит, а Гордубал ходит с фонарем, делает что может: убирает хлев, выгребает навоз, носит воду. Тихо, чтобы никого не разбудить, делает Юрай всю мужскую работу.
…Бьет одиннадцатый час,
Помилуй, господи, нас.
И Юрай потихоньку забирается в хлев.
Ну, коровушки, сделал я на завтра кое-что за Полану.
А утром снова на Воловье поле. Искать работу.
— Эй, Гарчар, не нужен тебе помощник?
— Что ты, спятил или только из тюрьмы вышел, дружище? После жатвы работу ищет?
«Не разоряйся, — думает Гордубал. — У меня в кошеле хватит денег на половину твоей усадьбы! Нечего нос задирать». И Юрай, понурившись, плетется домой. А зачем? Да так, просто по горам пройтись, не оставаться же в чужом краю.
Юрай сидит на опушке, у Варваринова поля. И сюда доносятся колокольчики стад, должно быть, с Леготского хутора. Что-то поделывает Миша там, наверху, в лугах?..
Внизу — ручей, а у ручья стоит женщина. Юрай прищуривается, чтобы лучше видеть. Уж не Полана ли это? Нет, нет! Откуда здесь взяться Полане? Издалека любая баба похожа на Полану.
Вот из леса выскочил черномазый парень. «Нет, это не Манья, — мелькает у Юрая, — с какой бы стати он пришел с той стороны?» Черномазый останавливается возле женщины. «Но чем они так долго толкуют? — удивляется Гордубал. — Небось какая-нибудь девушка и ее милый из Леготы или из Воловьего поля. Сходятся тайком, чтобы не вздули его наши парни».
