Том 3. Романы | страница 113



Ясновидец говорил раздраженно, стиснув кулаки, словно в нем самом шла эта яростная борьба.

— Интересно, как две эти антагонистические силы, одиночество и конфликт, сталкиваются во всей жизни этого человека. Конфликт нарушает одиночество, одиночество снимает конфликт. Но не завершается ни то, ни другое, несмотря на все свое одиночество, он не становится отшельником, несмотря на все тревоги борьбы, он не знает торжества победы, — тоска одиночества всегда одолевает его. Он задумчив и неуживчив, вспыльчив и беспомощен. Вы бы сказали, что он неустойчив, но эта неустойчивость — эмоциональный баланс двух противоборствующих сил.

Перечислим, что в нем отвечает одиночеству: мечтательность и стремление к покою. Безразличие, покорность судьбе, недостаток воли, лень и меланхолия, отсутствие цели, равнодушие и апатия — да, да, апатия. А что приводит к конфликтам? Неудовлетворенность, предприимчивость, пылкий и изобретательный дух, тщеславие, упрямство и строптивость, импульсивность и так далее. Поскольку вы определяете человека суммой его свойств, попробуйте-ка соединить все эти противоречивые качества! Этот человек, стало быть, или ленив, или предприимчив… А может быть, он, так сказать, „полосатый“, и эти особенности чередуются, а? Нет, никогда вы не поймете человека, если будете только перечислять его свойства. Нет никаких свойств, есть силы, которые противоборствуют, доминируют или тормозят одна другую. А человек в своем настоящем даже не знает, что самое незначительное движение, которое он сейчас совершает, быть может, является итогом взаимодействия сил, сталкивавшихся в нем всю жизнь, подобно молниям, разрядившим напряжение между рождением и смертью.

Представьте себе человека, который блуждает с места на место, от острова к острову, бредет, куда глаза глядят и куда забросит случай. Все это от лени и безразличия, — просто он бесцельно ищет одиночества и уголка для апатических мечтаний. Но те же блуждания могут быть результатом нетерпения, быть может, он стоял на носу корабля, нетерпеливо постукивая ногой по палубе, как беспокойный конь, — скорей бы прибыть на место, скорей бы набраться новых впечатлений и, покинув познанные места, устремиться дальше, к иным пределам. Перед нами два мира, два различных микрокосма, внешние очертания которых, быть может, и совпадают. Мир мужа, который валит деревья, строит хижины и разбивает плантации, совсем не похож на мир лежебоки, что глазеет на верхушки пальм, наслаждаясь и томясь своим одиночеством. Идя по следам пациента Икс, я нашел эти два столь несхожих мира. Они наплывали друг на друга, как часто бывает во сне. И сквозь контуры того мира, где усердно рубят и обтесывают деревья, проглядывал другой мир, проглядывало грустное, вялое лицо человека, познавшего тщету всего. А сквозь него вновь проступал тот, первый облик — жизнь, в которой кричат, торопятся, строят, пререкаются и вечно предпринимают что-нибудь, бог весть зачем и к чему. Это… это была не явь, а кошмар, гротеск! — воскликнул ясновидец. — Одну жизнь человек может переживать, но две могут только мерещиться. У того, кто бродит одновременно в двух мирах, нет почвы под ногами, он летит в пустоте, и ему незачем измерять свое падение, ибо и звезды падают вместе с ним. Слушайте, — вскричал ясновидец, — этот человек был не совсем настоящий, большую часть своей жизни он прожил словно во сне!